Но было поздно. Более того, в меня будто бы вселился другой человек. Уверенный, хладнокровный и рассудительный, он продолжал вещать, подобно диктору из программы «Новости»:
– Обратите внимание, я настаивала на том, чтобы следователь Максимович проверил мою версию о присутствии в день убийства моей подруги в этой квартире еще одного человека…
– Ты чего несешь?! – возмущался Максимович.
– Да-да! – Я развернулась к понятым: – И вас прошу обратить внимание на вопиющее безобразие! Если вы потом не подтвердите того, что я здесь говорю, то ответите по всей строгости закона!
На лице мужчины появилась растерянность, а женщина испуганно округлила глаза.
– А вы что думали? – торжественно проговорила я и перешла к самому главному: – Под диваном презерватив, которого здесь в день убийства не было. Более того, он использован! Так что можно провести генетическую экспертизу, и она подтвердит мою версию!
– Ну и что? – спросил побагровевший от негодования Максимович.
– На стуле лежит записная книжка! – Я рванула за собой оперативника и подошла к столику. – Вот!.. И самое главное, я даже могу предположить, что амулет, который сейчас лежит в вазочке для украшений, принадлежит дружку брата моей подруги!
Спустя час я сидела в кабинете следователя, который говорил кому-то в трубку:
– …В связи с вновь открывшимися в ходе следственного эксперимента обстоятельствами прошу изменить сроки расследования…
Глава 32
Неприветливая свобода
Итогом проживания моих неполных девятнадцати лет стало, кроме всего прочего, приобретенное мною убеждение, что посадить человека за решетку гораздо легче, чем выпустить. За воротами следственного изолятора я оказалась лишь на следующий день, вернее сказать, вечер, после допроса уже в прокуратуре и последовавшего вслед за этим суда. На него меня вызвали по итогам заявления. Хорошо, хоть со следственного эксперимента в камеру я больше не вернулась. Меня перевели в «одиночку», и я проспала целые сутки. Сказалось перенапряжение всей этой недели и разрешение вопроса. Я чувствовала себя человеком, который разгрузил вагон камней. Давало о себе знать и мытье полов, вернее, имитация этого действа. Надо сказать, что я и так не любила этого дела, а теперь и вовсе возненавидела.
– Ну что, Марта Александровна, – тожественно произнес грузный мужчина, оказавшийся в одном кабинете с Максимовичем, – примите наши извинения!
На его погонах были три большие звездочки.
– Нужны они мне больно! – выкрикнула я, больше от того, что мне льстило, как они теперь передо мной пресмыкаются.
– Зачем вы так? – волновался Максимович, перекладывая с одного места на другое лежавшие на столе документы. – Полковник Кривоносов специально пришел… – И добавил вмиг ставшим тусклым голосом: – Вы имеете полное право подать соответствующую жалобу.
– Ничего я подавать не собираюсь, – успокоила я его. – Лучше скажите, вы нашли настоящего убийцу?
– Благодаря вам он уже в камере и дал признательные показания, – ответил мне полковник. – Причиной его поступка стала банковская карта, которая оказалась у Сальниковой. Он решил завладеть ею и убил вашу подругу.
– Вот видите! Еще чуть-чуть, и я бы поехала за седой Урал! – Я специально вкрутила про Урал. Мне казалось, что это определение, подслушанное в камере, придает мне взрослости.
ebooksa