– А можно меня отцепить? – пропищала я, чувствуя, как слабеют ноги. Оказывается, врать официально и «вешать лапшу», например, своему парню – две разные вещи. Мне стало совсем страшно. Во рту пересохло, и тряслись поджилки.
– Не положено, – ответил Максимович.
Я не оставляла попытки уговорить Максимовича избавить меня от наручника и этого огромного мужика, который таскает меня за собой прицепом. Ведь тогда весь мой план коту под хвост. Хотя он и так под угрозой, ведь на улице светло. Но мне казалось, стоит только оказаться отцепленной от руки оперативника, и подвернется случай сбежать.
– Но я же девушка! – захныкала я.
– Все равно не положено, – прозвучал все тот же ответ.
– А в туалет можно?
– Можно! – подтвердил Максимович и посмотрел на оперативника.
Но тот и не думал доставать ключи. Подвел меня к дверям и выжидающе уставился в глаза.
– Что? – не поняла я.
– Входи и делай что хотела, – объяснил громила.
– Как? – Я опешила. – Одной рукой?
– Все могут, и у тебя получится, – хмыкнул он.
– Но…
– Идешь или нет?
– Да!
Я протиснулась в дверь, которую тут же прикрыли так, что из-за нее осталась торчать рука оперативника, с трудом приспустила джинсы и села на унитаз. Рука теперь была выше головы. Я разозлилась, встала и в сердцах выкрикнула:
– Бред какой-то!
В комнате ко мне подтащили нелепую куклу из резины, от вида которой стало жутко. Она была размером с Наташку, и кто-то нарисовал на ее голове фломастером глаза и рот.
– А это еще зачем?
– Покажите на манекене, как наносили удары…