— На какой дан?
— Белый пояс у токусюкюсюбутай, знаешь таких?
— Подожди, что-то вроде в газетах мелькало… А, точно. Это же командос наши, «САТ».
— Ага. Специальная штурмовая команда. У них там вакансия для стажера на воздушной базе службы спасения Тачикава. Пытаюсь подлизаться, чтобы взяли хотя бы на несколько вечеров.
— И что нужно делать?
— Надо выдержать попадание резиновой пули в брюхо. Такая большая, которой демонстрантов гоняют. С кулак размером. Выпрямляешься, напрягаешь пресс, а тебе с тридцати метров «бам»!.. Если самостоятельно встать сможешь — значит молодец.
— Встать?.. — Надо мне с дурацкими шутками завязывать, Кацуо все принял за чистую монету. — Хочешь сказать, этой штукой тебя сшибает?
— С тридцати? Да. На полтиннике — там можно попытаться устоять, но я пока не рискую. Морально готовлюсь… Эту тренировку в Фунабаси увидел, там самых злобных из первой воздушно-десантной дрессируют. У нас чуть попроще пока.
— Круто… И зачем тебе, если не секрет?
Мы уже дошли до раздевалки, попутно успев не один раз кивнуть знакомым лицам в зале.
— Зачем? — неожиданно ловлю себя на мысли, что начинаю верить в придуманную хрень. Но ведь на пистолеты инструкторов я в самом деле пер, как на амбразуру. И там тоже пули резиновые, хотя размером и поменьше. Но вблизи по голому телу — ребра ломают только в путь. — Знаешь, даже не знаю. Хочется проверить себя. Перетрушу или нет… Вот ты — выходишь на татами против пояса, который старше. Зачем? Чтобы перед девочками покрасоваться, или чтобы себя проверить?
— Чтобы проверить, — не задумываясь отвечает сэмпай. Похоже, он для себя все давно решил.
— А я на ковер не хочу, мне там скучно. Надо правила соблюдать, пальцем глазки выковыривать нельзя. Мне бы что попроще.
Так, вот мой шкафчик. Открываю — похоже, сюда никто и не заглядывал все это время, пока я вне школы болтался. Быстро снимаю костюм, вешаю на плечики. Рубашка, майка следом за ним. Добываю хэбэшное, затем натягиваю дзюдоги. Привычно перехлестываю белый пояс, затягиваю узел. Готов.
— Я только вот что не понял, — закрывает свой шкафчик Кацуо. Он тоже переоделся и теперь сосредоточенно расправляет складки на куртке-уваги. — Ты говоришь, надо пресс напрягать. И расстояние должно быть большим. А если что-то пошло не так?
— Тогда ты едешь в больничку, друг мой. Поэтому — не вздумай дома пытаться исполнить этот трюк. Меня за то, что проболтался, точно никуда не возьмут… Все, пошли веселиться.
В группе девять человек. Десятый простыл и в школу не пришел. Как мне передали — очень расстраивался, что болеет. Попросил передать, что место за ним остается, пусть лечится. Нефиг других заражать.
— Коннитива, ученики. С этого дня у нас начинают работать простые правила. Вы — чуть-чуть знаете и умете. Поэтому во всех ситуациях, когда инструкторам понадобится помощь — вы будете выступать в качестве мальчиков и девочек для битья. Если вы видите, что выполняя упражнение ваш напарник ошибается, можете подсказать, как надо делать правильно. Если вы тоже будете косячить, наставник вас поправит.
Стоят, внимательно слушают. Для местных сэнсеев такая практика считается ошибочной. Не должен ученик что-то другим показывать. Этим он подрывает авторитет старшего и может показать или научить с грубыми ошибками. Я же исповедую другой принцип: знаешь — учишь. Не до конца понимаешь и ошибаешься — тебя поправят, заставят как надо, проконтролируют и пинком придадут ускорение, чтобы помогал другим. На дутый авторитет мне плевать. Я здесь не ради поклонов и подобострастных улыбок. Мне надо в учеников чуть-чуть уверенности в своих силах вложить и базу дать. Чтобы в сложных жизненных ситуациях не столбом стояли в ожидании смерти, а пытались барахтаться.
— Дальше. Со следующего урока к нам могут добавиться другие желающие. У господина директора уже целая стопка заявок лежит. И для того, чтобы встать рядом с вами, будущие ученики должны не иметь задолженностей по обычным предметам и сдать минимум по физкультуре. Поэтому я буду рад, если вы тоже не будете игнорировать домашние задания… Тэдэо-сан, что там у тебя с биологией?