— Наверное, нас убило бы, даже если бы мы пережили аварию.
И это факт.
Если бы он не убил нас, он, скорее всего, отрекся бы от нас.
Сиенна тихо вздыхает и сжимает мою руку. Я не уверен, как я отношусь к ее ласке. Она не годится в матери. А последняя женщина, которая была для нас с Коулом скорее матерью, ушла, не взглянув на нас ни разу.
— Я не думаю, что он настолько жесток.
Из моего горла вырывается безрадостный смех.
— Я знаю, на что он способен.
— Он уезжает из страны на две недели. Ему не обязательно узнавать о том, что произошло.
Это заставляет меня остановиться, вспышка неуверенности наполняет меня тревогой.
— О чем ты говоришь?
— Я вытащила тебя и Коула до того, как на место прибыли полицейские и парамедики. Никто не знает, что ты был в той машине с Джози, кроме вас двоих и меня. И никто больше не должен знать. Правда этой ночи останется среди нас. — Она делает паузу, и ее губы дрожат в слабой, ободряющей улыбке. Но беспокойство струится по моим венам, и в груди сжимается что-то, что я не могу объяснить. Это почти похоже на чувство страха, но я не знаю,
Упоминание Сиенны об их смерти напоминает мне о том, как мы с Коулом только что избежали немыслимого, но Джози не так уж повезло. Другому человеку тоже.
Это то, что называют судьбой?
Но насколько это может быть жестоко?
Я облизываю губы, когда мой череп пульсирует от новой тупой боли.
— А как насчет врача скорой помощи, который нас лечит?
— Он мой друг. У меня есть связи, Колтон. Я могу это скрыть, и все будет так, как будто ничего и не произошло. — Сиенна отпускает мою руку и обхватывает ладонями мои щеки. Ее кожа липкая на моей слишком теплой плоти. Мое тело перегрелось, и я издал гортанный хрип.
— Я могу защитить тебя и Коула, — уверенно клянется Сиенна. — Просто поверь мне, ладно?
Мои легкие, кажется, не справляются с учащенным дыханием, что заставляет меня задуматься, не гипервентиляция ли у меня.
Охваченный паранойей и парализованный страхом, все, что я могу сделать, это выдохнуть: