Наоми протягивает ей совок и жестом предлагает женщине начать копать, что она с радостью и делает. Она не отказывает моей сестре. На самом деле они настолько гармонируют друг с другом, что кажутся идеальным образом матери и ее дочери.
Ее муж находится всего в трех футах от них, с телефоном в руке и фотографирует их. Он улыбается, и в его глазах тепло. Я вижу, что он заботится.
Меня это чертовски бесит.
Это подобие идеальной семьи.
Это
— Ее любят, — наконец, говорит Диана через некоторое время. — И она счастлива.
Но это неправильно. Это не может быть правильно.
Это несправедливо, что они забрали ее у меня. Несправедливо, что моя сестра счастлива с кем-то другим, а я наблюдаю издалека. Это неправильно, что мы больше не можем быть вместе.
Это неправильно, что у нее новая семья…
Потому что
Это чертовски несправедливо.
Я прохожу мимо двери с пакетом нарезанного белого хлеба под мышкой и пакетом молока в руке. На этой неделе я не мог позволить себе яйца. Думаю, нам придется обойтись хлебом и тем маслом, которое у нас осталось. Мне просто нужно убедиться, что у Наоми есть еда и ее желудок сыт, прежде чем она пойдет спать. Это все, что имеет значение — даже если это означает, что мне придется голодать, чтобы у нее было достаточно.
— Наоми, я дома, — тихо объявляю я, чтобы сообщить ей, кто входит в трейлер. Здесь темно, и я щурюсь, пытаясь увидеть, где моя сестра. Кто выключил свет?
Я кладу хлеб и оладьи на стол и тянусь к выключателю.
— Наоми? — Я зову снова.
В тот момент, когда включается свет, я слышу легкую икоту. Мрачный, приглушенный крик. Звук, который мне знаком. Повернувшись на шум, доносящийся из матраса, я подхожу ближе.
Моя мать там, на ее стороне. Лицом к стене. Ее темные вьющиеся волосы в беспорядке лежат на голове, и я знаю, что она не расчесывала их уже несколько дней. Я не уверен, когда в последний раз она вообще вставала с постели или принимала душ. Она ест в постели, почти не разговаривает ни с Наоми, ни со мной и просто спит. Если она не спит… Она пьет. Если она не пьет, она кричит.
А если она на нас не кричит… она где-то трахается.
Моя мать спит, и я вижу Наоми, прижавшуюся к ее телу. Она обнимает маму за талию своими крошечными ручками и прижимается к ней. Крошечные крики, которые я слышал раньше, исходили от Наоми.
Я присаживаюсь рядом с матрасом.