Женщина, которую я помню, — пьяница, наркоманка, которая никогда не смеялась и
Женщина, которая умерла в одиночестве, ожидая мужчину, которого любила, — бессердечная, покинутая, бессердечная и лишенная любви женщина. Кто-то
Я помню эту мать, а не ту, что на фотографиях. Та, в дорогой одежде, на фоне большого дома и ярких машин.
— Продолжаем, — мягко уговаривает доктор Навея. — Мы знаем, что все это очень запутанно, но все станет понятно, как только ты увидишь остальное, и мы с радостью ответим на любые твои вопросы.
На следующем полароидном снимке, который я нашел, изображена моя мать, держащая ребенка.
— Это я, — недоверчиво шепчу я себе под нос. Я узнаю себя младенцем, потому что мама раньше показывала мне фотографию. Обо мне, когда мне едва исполнился год.
В папке я нахожу еще больше своих фотографий. В детстве, малышом, а потом немного старше. Каждая фотография выглядит так, как будто ее хранили с особой тщательностью, без единой морщинки и в
Последняя в папке — моя, на мой шестой день рождения, но после этого фотографий больше нет. Остальная часть папки пуста.
Я сглатываю комок в горле и смотрю на лица Бенджамина и Навеи Хейл.
— Что все это значит? Я не понимаю. Кто вы для меня? Откуда у вас эти фотографии? Какие у вас отношения с моей матерью?
— Хэдли, твоя мать, —
Мир вращается и наклоняется вокруг своей оси, прежде чем выровняется. Холодный пот выступил у меня на шее, и я тупо смотрю на них.
— Мы твоя семья, — тихо добавляет Навея с нерешительной ноткой в голосе.
Нет, Наоми — единственная семья, которая у меня есть. Единственная семья, которая имеет значение.
— Это не может быть правдой. Если моя м-мама — твоя сестра, тогда к-как… — Я делаю паузу, когда начинаю заикаться в замешательстве, нервно облизывая губы. — Все это не имеет смысла. Моя мать никогда не упоминала никого из вас, и если вы те, за кого себя выдаете… тогда где вы были все это время?
Диана откашливается и поднимается на ноги.
— Как насчет того, чтобы я принесла нам кофе, пока вы, ребята, говорите об этом? Хотите что-нибудь, мистер и миссис Хейл?
Миссис Хейл робко улыбается.
— Мне, пожалуйста, карамельный латте.
— Мне ничего. — Ее муж хмурится.