Начало нас

22
18
20
22
24
26
28
30

Он обходит вокруг стола и хватает меня за плечи. 

— Есть одна вещь, которую всегда говорила нам моя мать, и теперь я говорю тебе. Семья не определяется кровью. Лучшая семья для тебя — та семья, которую ты выберешь. Возможно, ты и родственник по крови, но мы с Навеей выбрали тебя. И когда-нибудь, я надеюсь, ты тоже выберешь нас.

Я не знаю, чего ожидаю от мистера и миссис Хейл. Я не знаю, как выглядит мое будущее.

Я не знаю, как быть семьей ни с кем, кроме Наоми.

Сейчас я ничего не знаю. Мой разум — это просто чистый холст. Я слышу, как Диана упоминает «новое начало», но это совершенно не имеет смысла.

Как начать новую жизнь, если прошлое все еще преследует меня?

Оно все еще шепчет мне в уши, напоминая мне о том, откуда я родом, о моей ценности, о моих неудачах и моих потерях.

 

 

 

ГЛАВА 7

Колтон - 16 лет (второй курс)

Я вытягиваю ноги из-под стола и подключаю наушники. В столовой довольно пусто. Здесь кроме меня еще только два человека. Думаю, для обеда еще рано, а для завтрака уже слишком поздно. Для меня сейчас идеальное время приехать и увидеться с Коулом.

Реабилитационный центр Сент-Лукас — один из самых дорогих реабилитационных центров в стране, куда толпятся все самые богатые люди. Разумеется, он расположен в Калифорнии, прямо вдоль побережья Малибу. Высокий уровень безопасности, лучшие пляжные пейзажи — чего еще можно желать? Неудивительно, что наш отец решил отправить Коула сюда, вместо того, чтобы просто выбрать реабилитационный центр на Манхэттене, поближе к дому.

Генри Беннеттт не хотел бы отправлять своего сына куда-нибудь подешевле. Ему всегда нужно действовать масштабно и дорого. Как будто это докажет его значимость для людей. Как будто он должен всем в лицо заявить, что у него есть деньги - что он, в конце концов, неприкасаемый.

Когда Коул тяжело падает в кресло напротив меня, я обращаю на него взгляд. Мы с Коулом похожи, но мы не однояйцевые близнецы. У меня волосы темно-каштановые, а у него слегка вьющиеся и светлее. У него более заостренный нос и зеленые глаза нашей матери, цвета тропического леса. Я взял коричневые от нашего отца.

Его лицо слегка бледное, а губы вытянуты в прямую линию. Я не пропускаю мышечный тик в его стиснутой челюсти. Он злится на меня, и это справедливо.

Я не виню его.

Я бы тоже на себя разозлился, если бы был на его месте.

— Почему ты здесь? — холодно спрашивает он.