Я бросаю тебе вызов

22
18
20
22
24
26
28
30

Он сделал паузу, одарив меня болезненной улыбкой. 

— Третий раз был самым ужасным. Мой отец умирал, и ты была мне нужна. Но ты ушла, не оглянувшись.

Я, наконец, поняла… почему.

Мое сердце нырнуло в пустой желудок, где раньше порхали бабочки, оставив в груди пустоту… и боль.

Мои шрамы зудели, фантомное эхо настоящей боли. Мои шрамы яростно горели, напоминание о том, что Мэддокс успокаивал боль… но не больше.

Я сжала грудь над своим зимним пальто, слезы жгли мне глаза. 

— Ты злился на меня. За то, что я ушла. Это было твое наказание. Эта длительная разлука была моим наказанием за то, что я бросила тебя.

— За нарушение своих обещаний, — мрачно прохрипел он.

Небо разверзлось, и дождь обрушился на нас, намочив нас. Мэддокс едва вздрогнул, когда на нас обрушилась буря.

Мне было так холодно, я промерзла до костей… но мне было все равно. Я утонула в его голубых глазах и молилась, чтобы он спас меня.

— Я все еще влюбляюсь в тебя, Мэддокс, — прошептала я. Падение. Утопление. Дождь смыл мои слезы.

— Ложь, — прорычал он, нахмурив брови. Его выражение лица было бурным. Болезненным. Громогласным.

Мои губы дрогнули в горько-сладкой улыбке. 

— Что еще ты хочешь, чтобы я сделала? Я пыталась. Мэддокс. Я пытаюсь…

Для тебя. Для нас.

Моя рука потянулась к шее, чтобы схватиться за ожерелье, как я всегда делала. Мой якорь. Мои пальцы коснулись обнаженного горла, и мое дыхание сбилось от горького напоминания.

Нет ловца снов.

Его глаза потемнели, почти яростно. Его челюсть напряглась, и я услышала, как скрежещут его коренные зубы. 

— Ничего, — сказал он. — Точно так же, как ты ничего не сделала, когда я умолял тебя остаться. Ворота позади тебя, Лила. Ты можешь уйти сейчас. Ты больше мне не нужна.