— Лила, — низким рычанием произнес он мое имя.
— Да? — Мой желудок снова перевернулся, и мне стало не по себе, насколько Мэддокс мог повлиять на меня.
Это была ложь. Я не ненавидела это чувство. На самом деле, я начинала любить его. Слишком сильно.
— Если бы ты не ела и сидела напротив меня за столом, я бы перевернул тебя и трахал до следующей недели.
Моя рука подлетела ко рту, когда я откашляла стейк, застрявший у меня в горле. Я неуклюже потянулась к своему стакану и сделала большой глоток. Он усмехнулся, прежде чем сделать глоток своего вина.
Я не думала, что он так обрадуется парным татуировкам.
— Ты должен перестать это делать, — пробормотала я после приступа кашля.
— Что? Заставлять краснеть? На тебе это выглядит мило, Сладкая Щечка, — сказал он очень высокомерно.
Черт возьми, черт его побери.
Остаток ужина прошел незаметно, Мэддокс отпускал небрежные грязные замечания, а я закатывала глаза. Он был абсолютно невозможен.
Но у меня было четыре года, чтобы привыкнуть ко всем его выходкам.
Как только стол был убран, и пока мы ждали десерта, я отодвинула стул и подошла к перилам. Небо было темным, и Эйфелева башня была освещена на ночь.
Это было… захватывающе.
Краем глаза я заметила, что Мэддокс поднялся со своего места и целеустремленно направился ко мне. Он излучал уверенность и высокомерие, когда подкрался ко мне. Его тело двигалось позади меня, его широкая грудь прижималась к моей спине. Я могла чувствовать силу его тела против моего.
Меня пронзила дрожь, когда его палец скользнул по моей голой спине, осторожно потянув за узелок шнурка, но не настолько сильно, чтобы он развязался. Его дразнящие прикосновения задержались, моя кожа покрылась мурашками.
Его рука скользнула вверх, ох, как медленно. Он откинул мои волосы в сторону, и его губы коснулись моего затылка. Мое сердце забилось.
Мне вдруг стало очень, очень тепло. Повсюду. Внутри, снаружи… кончики пальцев… мое ядро.
О Боже. Его прикосновение было сладкой, сладкой пыткой. Кусочек рая с оттенком ада.
Мэддокс поцеловал меня в изгиб плеч.
— Я знал, что не имел права прикасаться к тебе, желать тебя, жаждать тебя, как воздух, но я это сделал. Я знал, что это неправильно, но не хотел останавливаться. Итак, я взял это. А теперь я одержим.