— Удачи, сынок. Она очень дерзкая, как и ее бабушка.
Бабушка покраснела, а Мэддокс усмехнулся.
— Не волнуйтесь. Я могу справиться с ней.
Беспокойство, которое я чувствовала раньше, испарилось, когда мы перешли к еде. Остальная часть ужина была такой же, как и любой другой День Благодарения. Если я думала, что объявление о наших отношениях что-то изменит, я ошибалась.
Это была моя семья.
Через три часа мы с Мэддоксом оказались в моей комнате. Он должен был спать на диване, но мы тайком протащили его наверх, после того как бабушка и дедушка легли спать.
— Я так наелась, что чувствую, что сейчас взорвусь. — Я похлопала себя по животу, чувствуя, как мой ребенок наелся. Я, наверное, набрала пять фунтов после сегодняшнего ужина. А рядом был Мэддокс, все еще выглядящий свежим и греховно красивым, как будто он только что вышел из журнала Vogue.
Я устроилась на своей кровати, подпрыгивая на матрасе, и смотрела, как он одним быстрым движением стягивает рубашку. Он бросил рубашку на пол и постоял там секунду, позволяя мне насладиться очень отвлекающим видом.
Я не торопилась, чтобы полюбоваться им, чтобы по-настоящему взглянуть на него. Его пресс сжался, когда он неторопливо подошел ко мне. Следующим мое внимание привлек пирсинг его сосков, и я облизнула губы, вспоминая, как серебряные стержни ощущались на моем языке. Мой взгляд переместился на его широкие плечи, которые были в два раза больше моих, а затем на его лицо. Острая линия подбородка, о которую можно было бы порезать палец, пухлые губы, крупный нос с небольшой горбинкой — он сказал мне, что сломал его, когда ему было тринадцать лет. Голубые глаза с нависшими веками, густые брови, шрам на левой – он получил травму два года назад во время футбольного матча.
Когда он ухмыльнулся, на правой щеке появилась глубокая ямочка. Его улыбка была волчьей, он выглядел голодным, когда он стоял передо мной.
Он наклонился вперед, положив руки по обе стороны моих бедер на матрас.
— Любуешься видом, детка?
Его горячее дыхание ласкало мою щеку. Я любовалась видом, но также пришла к выводу.
Мэддокс не был красивым по определению. Конечно, он был горяч и сексуален… но он был несовершенным холстом, испещренным невидимыми шрамами и изъянами, которые никто не мог видеть, кроме меня.
Это делало его несовершенно красивым.
Моя рука поднялась, и я провела пальцем вокруг его левой груди. Мэддокс напрягся, когда мое прикосновение коснулось его сосков. Я знала все его чувствительные места. Он любил свое горло, особенно выступающий кадык, который нужно целовать и сосать. Когда я царапала зубами его соски, это приводило его в ярость.
— Осторожнее, Гарсия, — простонал он. — Я могу быть слишком горячим для тебя, и ты можешь получить неприятный ожог.
Я закатила глаза.
— Это было очень глупо, Коултер. Это почти тошнотворно.
Мэддокс толкнул меня на спину и пополз надо мной.
ebooksa