Будто опустили занавес и пространства за этим занавесом нет. Нет больше того мира, в котором происходил тот спектакль.
И она одна. В этом пустом мире. Совсем одна.
Идти некуда. Остается сидеть в баре до утра.
В туалете явно обдолбанные девицы. Одна из них кивает на простеленную белую дорожку и предлагает:
— Будешь?
Даля качает головой — нет.
Девица пожимает плечами.
— Как хочешь. Мы знакомы?
Еще раз качает головой. Девицу эту она не знает, мало ли их по барам таскается.
— Но я тебя где-то видела. — Не отстает девица и, толкая в бок подругу, продолжает: — Точно видела.
Даля заходит в кабинку, прикрывает дверь и слышит, как одна уже прилично обдолбанная говорит другой:
— Точно, ее где-то видела.
— Пять разворотов со свадьбы Свиридова, — определяет вторая. — Мы ж с тобой сами верстали.
— А она там кем была? — всё еще не может идентифицировать первая.
— Невестой, — отвечает вторая. На нее порошок еще не подействовал. Или, напротив, так хорошо подействовал, что сумела сопоставить принцессу, фото которой публиковали в журнале, с ней нынешней.
Вот она, слава! Зачем люди стремятся к популярности?! Чтобы прятаться от узнавания в туалетной кабинке.
Телефон истерит номером неслучившегося принца. Даля смотрит на число неотвеченных вызовов с этого номера и… выбрасывает мобильник в унитаз.
Туда их всех — мужей, соглядатаев, «радостных» Джоев!
Выходит из кабинки. Открывает кран, подставляет руки под струю холодной воды.
Должно стать легче. От одной слежки избавилась. Но, похоже, другую на свою голову подцепила — пока смотрит на себя в зеркало и соображает, что делать дальше, верстальщицы глянцевого журнала исподтишка снимают ее на телефон — завтра история сказочной свадьбы принца продолжится фотками его принцессы с размазанными глазами в вонючем туалете ночного клуба.