Так же залпом выпивает еще полстакана.
— Думаешь, я тебя спасу? Или по-тихому пристрелю, избавив от мучений?
Занюхивает краюхой сдобного хлеба, лежащего в изящной хлебнице на столе. Российские офицеры, пусть даже этнические греки, хлебом выпитое не занюхивают. Где это Константиниди таких дурных манер набрался?
— Я при всех тебя пристрелю! При всех!
Еще водки из графина наливает.
— Чтобы никто сказать не мог, что капитан Константиниди покрывает ишачившего на красных приятеля! Чтоб видели все пристрелю!
Выпивает еще четверть стакана и кричит:
— Увести!
Повернувшись к Савве, добавляет:
— Ночью увидимся. В последний раз. Сейчас еще партию таких, как ты, подвезут, чтоб веселее стрелять было.
И пьяно мерзко хохочет.
Конец всего
Даля
Москва. Недавно
— Ты сдурела?!
Орёт! Как это с ним последнее время случается.
Олень, Оленев[1], олигарх, владелец собранной Далей для него уникальной коллекции, орет!
Но если раньше она облегченно выдыхала — орет не на нее, то теперь именно на нее.
Не слыша возражений, орет!
— Мне всё время говорили, что ты мне фуфло подсовываешь!
ebooksa