Пираты московских морей

— Да ты начетчик, Петя! У тебя библейские цитаты с цифрами доходов не путаются?

— У меня даже цифры с цифрами не путаются! Когда речь идет о доходах. По математике я всегда был на голову выше остальных. А Библия… Это «конфетки — бараночки»!

Похоже, Неквас прошел основательную подготовку в какой-нибудь религиозной школе. Святые тексты он шпарил без запинки. Но Фризе не стал его об этом спрашивать.

КАК ПРОВОЖАЮТ ПАРОХОДЫ…

Фризе и Рамодин всегда строго следовали правилу: встречаясь неожиданно, при обстоятельствах, которые не были заранее оговорены, не подавать виду, что знакомы. Они не удостаивали друг друга ни кивка, ни улыбки. Даже легкого движения век посторонний бы не заметил.

А на тот случай, если одному из них требовалась помощь или информация, ради чего приятель оказался в том месте и в тот момент, когда другой ведет здесь расследование, у них была разработана особая система информации. Секретной информации, о которой не знала ни одна живая душа. Кстати, и мертвая, тоже. Что в нашем случае имеет некоторый смысл.

Когда, распрощавшись с Неквасом, Фризе слонялся по предпортовой территории, он заметил своего бывшего друга полковника Рамодина. Евгений вышел из подъезда «Столичной Судоходной компании» и направлялся к серой «Волге», стоявшей в тени.

У Фризе было, как минимум, две причины не подать виду, что он знаком с этим крупным мужчиной в легком светлом костюме и дорогих ярко-желтых штиблетах. Фризе ненавидел ярко-желтые штиблеты, но давно уже потерял всякую надежду влиять на вкусы полковника. А с некоторых пор ему было наплевать на то, во что одет Евгений. Пускай напялит на себя даже бордовый пиджак с позументами, как у Киркорова.

Не рассчитывая на результат, скорее по привычке, сыщик все же подал Рамодину условный знак: сунул правую руку в карман. Это означало, что через два часа неплохо бы встретиться в Университетском саду на Ленинских горах.

Полковник прошел мимо Фризе, как мимо осветительного столба. Он его просто не заметил. Столбов на территории ОАО имелось предостаточно, а полковник, по всей видимости, спешил. Владимир поплелся дальше, к причалу, где намытые, сверкающие белизной, возвышались готовые уйти в рейсы-банкетоходы».

«Вот и гадай теперь, — размышлял сыщик, — этот оболтус так гордо прошел мимо меня по причине своей глубокой обиженности или в “штатном режиме”. Так хотелось бы узнать, каким ветром занесло его на территорию моих интересов».

Времени, чтобы добраться до традиционного места встреч, у него было в обрез. Расстояние немалое, да и пробки в этот час нешуточные. Но так уж получилось, что сегодня все как сговорились помешать его желанию «потоптаться» в речном порту.

В том месте, где они обычно встречались с Рамодиным, когда-то стояло несколько простых, некрашеных лавок. Редкие посетители парка заглядывали в этот глухой уголок. А сейчас там расположились по периметру зеленой лужайки добротные и удобные скамейки со спинками. Все они были заняты мамами и бабушками, держащими под прицелом пеструю ораву разнокалиберных детишек.

«Тут не посекретничаешь, — подумал Фризе. — даже если бы господин полковник соблаговолил явиться на рандеву». Он развернулся, чтобы пройтись по главной аллее, и столкнулся нос к носу с Рамодиным. Повинуясь внезапному порыву, они неловко, но крепко обнялись, чего не делали никогда раньше. И хором выпалили:

— Привет, старик!

Несколько минут они шагали молча по аллее, бросая друг на друга быстрые, пытливые взгляды и пытаясь угадать, чем закончится эта встреча: парой холодных деловых реплик или…

Они опять «выступили» одновременно:

— Какого черта…

И расхохотались так громко, что заслужили пару укоризненных взглядов, отдыхающих на скамейках стариков.

Все-таки долгие годы общения не проходят бесследно: у близких людей реакция на одни и те же события становится предсказуемой.