— Тем более, что Ксэна все время давила на мою ногу своей изящной туфелькой.
— А Щелкунчик предложил пополнить бюджет вашего блокбастера.
— Да он мне противен, этот Неквас! Просто противен. Может статься, я и грошика не возьму из его «капусты».
— А Ксэна?
— Что Ксэна?
— Возьмете ее в картину?
— Уже взял. Очаровательная женщина. Остренький подбородочек… Ну, при современной компьютерной графике это легко поправимо. — Забирухин вдруг вспомнил, ради чего они встретились в шумном студийном кафе: — Вы только не подумайте, что новая роль Владика Гарденского как-то связана с появлением еще одного спонсора. Это сугубо творческое дело. Однажды просыпаешься среди ночи и видишь картину по-новому. Но может снизойти благодать и днем. Удел художника — тяжкая ноша! — И без перехода, без секундной паузы, спросил: — Так вы не лишите нас финансовой поддержки из-за такой мелочи, как амплуа, если уж говорить серьезно, очень посредственного актера?
Владимир растерялся, что случалось с ним крайне редко. Напомнить Забирухину о том, что в их соглашении Гарденскому определена роль главного положительного героя! Но в самом начале разговора Фризе уже сделал это. Семен Семенович даже бровью не повел. Появление нового спонсора развязало ему руки. Стукнуть кулаком по столу и уйти из проекта? Сыщик был так раздосадован, что мог бы использовать свой кулак и более эффективно, но дракой делу не поможешь. Он потеряет всякий доступ к съемкам! А он ведь обещал помочь тем бедолагам за речкой. Интересно, закончились ли запасы джина у перевозчика? Или он по-прежнему в запое?
Фризе взглянул на чашку с недопитым гадким коньяком, одним глотком опорожнил ее и уставился на голубой экран телевизора, подвешенного к стене над баром. Там привычно бегали мужики с пистолетами. Потом на экране возникла симпатичная старушка в интерьере уютной кухни и сказала, укоризненно глядя на Фризе:
— Там, где каждый хочет прийти первым, опаздывают все. Не торопитесь принимать решение…
Владимир не дослушал, от чего собиралась предостеречь доверчивых телезрителей старушка. А, может быть, она просто рекламировала чистящие средства «Доместос»?
— Не выпить ли нам еще чего-нибудь за продолжение сотрудничества, Семен Семенович? — весело предложил он, напряженно ожидавшему вынесения вердикта режиссеру.
— Конечно, выпить! — с энтузиазмом отозвался Забирухин. — Я мигом доставлю коньячок.
— Ну уж нет! — испугался Фризе, содрогнувшись при упоминании о гадком коньяке. — Теперь мой черед.
Он пошептался с молодой брюнеткой-буфетчицей, и через пять минут она принесла поднос, на котором стояли бутылка виски «Джонни Уокер», «Швепс» и тарелка бутербродов с красной икрой.
— Семен Семеныч, — спросила она с очаровательной улыбкой, — картина вступает в новую стадию?
— Уже вступила, Ирочка. Пробы идут полным ходом, — с тревогой глядя на бутылку виски, ответил режиссер. На лице брюнетки промелькнула едва заметная гримаска разочарования.
— Похоже, милая Ирочка имеет на вас серьезные виды? — спросил Владимир, когда буфетчица удалилась. — Или я ошибаюсь?
— Все имеют виды на бедного еврея, как только он начинает снимать хорошее кино, — меланхолично пробормотал Забирухин и, тут же встрепенулся, заметив, как его стакан наполняется янтарной жидкостью: — Володя! Володя! Умерьте свой пыл. Вы же знаете, что я много не пью!
Фризе знал. В день, когда началось их деловое сотрудничество, они выпили по бутылке текилы, а потом весь вечер пели революционные песни. И сыщику пришлось долго уговаривать режиссера не садиться за руль своей машины, а ехать домой на такси.
ebooksa