— На какого придурка?
— Не берите в голову! Это у меня присказка такая — воскресный придурок. Сама не знаю, от кого подцепила.
— Нет, — улыбнулся Игорь Васильевич. — На воскресного придурка вы не похожи. Гарантирую. — И подумал: «Что-то я слишком часто улыбаюсь?» — Спасибо вам, Галя, за то, что не пожалели на меня времени. — Он поднялся с дивана, подошел к женщине, протянул руку. Рукопожатие у нее было сильным, мужским. Ладошка крепкая.
— Заглядывайте. Может, сходим как-нибудь в ресторан?
— Я же старенький генерал.
— Хотела бы я с таким седым бобром потанцевать в «Невском палас отеле»!
— А свадьба?
— Не берите в голову! У сестры бзик — хочет меня на одном из своих любовников женить. Свадебный генерал требуется.
— К вам в последнее время никто из Германии не заглядывал? Не интересовался братом?
— Нет. С чего бы? Он же там, в немцах, пропал.
Когда Корнилов приехал домой на Петроградскую, жена заканчивала приготовления к ужину. На столе красовался хрустальный штоф с настоянной на апельсиновых корочках водкой и бутылка рейнского вина. И любимая закуска Игоря Васильевича — малосольная сосьвинская селедка в подсолнечном масле, украшенная фиолетовыми кружками сладкого лука и веточками петрушки. С горячей рассыпчатой картошкой под эту закуску можно выпить литр. И не заметить.
— Прекрасно! Прекрасно! — восхитился Корнилов, с вожделением оглядывая стол. — Ты, Ольга, кудесница! Такой сюрприз!
— Мы уже давно в городе не пировали. Все на даче, на даче. — Жена посмотрела на него внимательно: — Ты сегодня какой-то взволнованный. В приподнятом настроении. Это Вася Алабин виноват? Пристроил к делу?
— Вася! — подтвердил Игорь Васильевич. — Того и гляди, уговорит в совет ветеранов записаться.
Человек в джипе
Фризе припарковал «жигуленок» в переулке, выходившем на улицу Широкую.
— Поторопись, ладно?
— А ты? — Она смотрела на него разочарованно.
— У нас еще все впереди.
— Какая же я дура! — Елена Петровна выбралась из машины, подхватила с сиденья новенькую, набитую гостинцами для сына сумку. — Потороплюсь, только пирожки захвачу.