– Вдруг царство Христа действительно наступит?
Я сел на кровать и закурил. Наметился ахтунг. Лучше б она снова про мою биографию заговорила. Если бы передо мной сидела не Ангел, а какая-нибудь Вера (не знаю, почему Вера, наверное, потому что Христос), я сказал бы: а какого хера, барышня, дурковать будем – если что и наступит, то моя нога тебе на голову. Жестко. С Ангелом этот трёш-мёш не канал. Знаете, есть Колька, а есть Николай Петрович, хотя они ровесники и в одном цеху мантулят. Схожие расклады. Мало того, что она в православном рехабе тусовалась, так еще и равнозначна. Ну, мне равнозначна. Обычно я всех подавляю, даже стриптизерш, а уж они альфачей повидали. А тут… Поэтому и прикипел. Ну, не только поэтому. Херня какая! Я ведь всю эту чушь думаю, чтобы не думать, как Ангела переубеждать. Теология, мать ее ети! Вера. Опять Вера. Первая же Вера, которую я встречу, получит по жопе. Вера, Верочка, Веруня!
Я усмехнулся. Дурак. Ангел среагировала. Умеет она ловить нюансы. Не девка – а Полиграф Полиграфыч. Не в смысле псина, а в смысле детектор моих настроений.
– Олег, что молчишь?
– Еще спроси, почему я усмехаюсь.
– Почему ты усмехаешься?
– Я немножко попинал вяз…
– Совсем немножко.
– Немножко. А перед тем, как я его попинал, ты просила меня рассказать о себе.
– Я помню. Созрел?
– Шерри-бренди, все лишь бредни, Ангел мой. Биография моя причудлива и обширна, поэтому я буду выдавать ее порционно, чтобы не искалечить твою ангельскую психику.
– Мне лечь?
– Если ты ляжешь, диалог вообще не состоится. Слушай. Детство мое…
Я завис. План был такой – сманипулировать биографией, надавить на жалость, чтобы вызвать правильный эмоциональный фон, в присутствии которого я бы смог убедить Ангела вернуть эту клятую урну психам из «Некрономикона». Детский дом, бла-бла-бла, Русский остров, бла-бла-бла, спецназ ВМФ, бла-бла-бла, наемный убийца, бла-бла-бла, покаяние, бла-бла-бла, завод, Бориска, Ангел. Длинное пыльное предложение.
– Ангел, хочешь начистоту?
Ангел прищурилась. Она это умеет. Некоторые так щурятся, что прямо гнусь на лице, а у нее, наоборот, глаза как бы светятся сквозь щелочки. Везде у меня щелочки.
– Разве у нас было как-то иначе?
– Не было. Это как со свежестью. Первая, вторая, третья. Сейчас – первая.
– Ням-ням.
Пошлость полнейшая, но у Ангела это «ням-ням» получилось не пошло, а жутко сексуально. Вот что я за человек? Ответственный момент, а мне лишь бы… Я насупился. Я всегда что-нибудь с лицом делаю, когда, например, хочу на похоронах заржать или невесту трахнуть на чужой свадьбе. Мимика на меня как-то влияет. Это как с наркошами – чтобы бросить, надо окружение поменять. А тут лицо.
ebooksa