Ощущение ловушки исчезло, появилась тоска. Словно каждая иллюзия – это не западня, а подарки и угощения с мольбой задержаться в них подольше. Не оставлять их. Слепящее солнце пропало, небо затянули тучи, и воздух прорезали звуки далёкого, раскатистого грома.
Ноги уже едва слушались. Я устала и брела медленно, а затем, поглощённая эмоциями, невольно заплакала. Беззвучно, сдержанно, будто не могла по-другому. Мне чудилась надрывная песнь, пронизанная тоской, одиночеством и болью этих мест. Я остановилась на время, чтобы согнуться и выплакать всё, что территория Фантаса пропускала через меня. Ей требовались чужие слёзы, способные помочь пережить накопленную боль и отчаяние. Словно нужно было смириться со случившимися потерями, чтобы успокоиться. Я задыхалась в слезах, позволяя чужим чувствам пройти через меня.
Я очутилась среди сиреневого сада. Цветы были сделаны из меди, хотя на ощупь оставались бархатистыми. Узнала, что это сирень, только по знакомому аромату. Серые грозовые облака мягко светились изнутри, как если бы в каждом пряталось маленькое солнце.
Я устала идти.
До боли сжав кулаки, я напомнила себе о Кае. Эта часть Переправы больна. Что-то с ней не так. Гипнос говорил, что она никого не хочет пускать. Почему она скрывается, запертая сама с собой?
– Я знаю, кто ты, – ласково обратилась я к пейзажу. Ещё сомневалась, способна ли эта земля что-либо чувствовать, но если да, то она определённо в агонии. – Если ты принадлежишь Фантасу, то покажи, как выглядишь! Какая ты на самом деле?
Цветки тут же завяли, по всему пейзажу прошла волна мелкой дрожи. Картинка зарябила, и у меня вновь заслезились глаза. На секунды всё вернулось к норме, я решила, что мне показалось, но следом то тут, то там жизнь начала исчезать. Сиреневые деревья сморщивались и увядали, горбясь к земле. Трава, холмы, цветы и даже грозовые облака растворялись, словно смытое водой изображение, демонстрируя за собой абсолютную черноту. Сердце забилось где-то в горле, я мелко и прерывисто задышала, не в состоянии приспособиться к такой реальности. Пейзаж пропадал, открывая мрак, напоминающий первозданный хаос.
Я отшатнулась, когда под ногами расползлась чернота. Я никуда не падала, будто не могла. Здесь не было ни верха, ни низа, ни времени, ни жизни. У меня закружилась голова.
Так всё выглядит?
Это хаос? Или вечный мрак, богом которого был Эреб?
– Хватит, – взмолилась я, когда не осталось неба, а от полей виднелись уменьшающиеся пятна. – Пожалуйста, хватит! Я поняла.
Всё резко исчезло, и меня накрыла непроглядная тьма.
Я торопливо заморгала, а потом закричала, перестав понимать, открыты мои глаза или закрыты. Я кричала, горло вибрировало, но наружу не вырвалось ни звука. Сердце забилось надрывно, до боли. Меня лишили зрения, слуха, всех запахов и любой информации.
Тело пробил озноб, разум от полного сумасшествия спасало лишь осязание. Я обнимала себя на плечи, ощупывая одежду, проверяя, что у меня всё ещё есть тело. Я упрямо зашагала вперёд, представляя под собой твёрдую поверхность.
Перебирала ногами, пока не поняла, что никуда не двигаюсь,
Кажется, я снова закричала, но отсутствие звуков сбивало с толку.
Мысли распадались на бессвязные буквы и разрозненные картинки, я не могла собраться, сознание раскалывалось на части, лишая меня способности здраво мыслить.
Я запуталась в окружающей пустоте. Несмотря на прикосновение к плечам, засомневалась в собственной реальности, как если бы не существовала вовсе и любые ощущения были не более чем обман.