По пути к дому, когда уже оказался в частном секторе, я заприметил знакомый полицейский бобик. Тут же навалилось нехорошее предчувствие.
Но в итоге всё обошлось. Возле дома никого не было. Внутри тоже. Я быстренько перекусил и забрался в компьютерное кресло.
Мой лис уже не спал, так же как и Вероникина орчиха. Оба стояли возле кроватей. Орчиха Ника, неподвижная, с открытыми глазами, пребывала в трансе. Беспомощная, уязвимая. Почему-то сразу вспомнился встреченный полицейский бобик. И снова охватило чувство опасности.
Вероника… Бобик…
Засада! Надо предупредить!
Я схватил телефон и набрал номер. Очень долго шли длинные гудки, а затем:
— Алло! — Голос звучал раздраженно и грубо. Но худшее — это вовсе не был голос моей подруги. Я сразу узнал Костяна Димоновича.
— Мне бы Веронику, — проговорил я.
— Пшёл вон, упырь!
— Эммм…
— Что мычишь, гнида? Сказал же! Пшёл вон! Чтобы больше не звонил! — Короткие гудки.
Я вызвал такси и уже минут через пять был возле Вероникиного дома. Пулей влетел на ее этаж и вдавил кнопку звонка.
Вышла мать Вероники. Оглядела меня грозно и расставила кулаки по бокам.
— Тебе ведь сказали: не звонить.
— Так я и не звонил, я пришел, — огрызнулся я. — Где Вероника?
— В дверь тоже не звонить!
— Стучать? — я нахмурился. — Где Вероника?
Тут появился и вышел вперед, вплотную ко мне, Костян Димонович. Вместо полицейской формы на нем был халат. Под ним угадывалось голое тело. Это не помешало ему зарядить кулаком в мой живот. Я сразу согнулся и приглушенно застонал.
— Еще раз припрешься, на сутки засажу за хулиганство!
Когда выпрямился, дверь была закрыта. На лестничной площадке я стоял один. Ничего не оставалось, как вернуться. Вместо такси я добрался до дома пешком, а заодно пришел к выводу, что зря паникую.