Миля над землей

У меня вырывается снисходительный смешок. Что-то подсказывает мне, что быстро заниматься сексом Зандерс не умеет. Даже если это «быстро», скорее всего, оно подробное и всеобъемлющее, гарантирующее, что каждой части моего тела будет уделено все его внимание.

И в любое другое время я бы не посмела жаловаться, но Райан уехал на Восточное побережье по работе, и нам нужно сделать этот звонок до его утренней тренировки.

– Хорошо, – сдается он. – Тогда секс после обеда.

Мы оба встаем с кровати, он притягивает меня к своему татуированному телу, я прижимаюсь спиной к его груди.

– Я вчера купил тебе кое-какую одежду. Она в нижнем ящике. Или, если ты предпочитаешь надеть мою, можешь взять все, что захочешь.

Он нежно целует меня в обнаженное плечо и быстро натягивает спортивные штаны. Но прежде чем оставить меня одну в своей комнате, твердо кладет мне на пятую точку широкую ладонь.

– Ради всего святого, Ви, – он пораженно откидывает голову и направляется на кухню, – у тебя потрясающая попа!

Когда я остаюсь одна в комнате, до меня начинает постепенно доходить. Это действительно произошло прошлой ночью? Моя голова легкая и кружится, а грудь словно наполнена воздухом, который вот-вот вырвется наружу. Я как будто парю над землей.

В самом удивительном смысле.

Мне действительно нравится Зандерс, и это пугает. Но бояться намного приятнее, чем не поддаваться тому, чего я хочу.

Открыв нижний ящик огромного комода Зандерса, я нахожу несколько пар спортивных штанов, легинсов и хлопковых шорт. Несколько разных толстовок, с капюшонами и без. Множество футболок и фланелевых брюк, но общее у всех этих предметов одежды – то, что они совершенно новые, с сохраненными этикетками.

Это чертовски заботливо, и не потому, что он потратил на меня деньги. Зандерс всегда разбрасывается деньгами, как будто они не имеют никакого значения. А потому, что он купил все примерно пяти разных размеров. Здесь есть брюки, в которые мне не втиснуться и за миллион лет, но есть и такие, которые мне настолько велики, что я могу в них утонуть. Суть в том, что он сделал все, чтобы не прогадать с размером и не ошибиться. Мне доводилось ошибаться с размером, и это смущало до чертиков. Но он предложил мне весь спектр, чтобы я могла выбрать тот размер, в котором буду чувствовать себя наиболее комфортно.

Это напоминает мне о рождественском подарке, который он мне подарил. Три пары спортивных штанов трех разных размеров. И чем больше я узнаю Зандерса, тем больше понимаю, что это было сделано намеренно.

Не буду врать, я почти расплакалась, потому что у меня никогда не было человека, который понимал бы, как тяжело мне покупать одежду. В большинстве случаев неловко, когда пытаются угадать, а вещи не подходят. И следом возникает чувство вины, связанное с невозможностью надеть указанный подарок.

А это – то, что заставляет меня чувствовать себя всепоглощающе замеченной.

Я складываю в стопку одежду, которую никогда не смогу надеть, потому что она мне слишком велика или мала, и откладываю ее в сторону, чтобы позже обязательно отдать. Я не смогу ее использовать, но кто-нибудь другой сможет, а Зандерс, похоже, не из тех, кто любит возвращать вещи в магазин.

Взяв все предметы и размеры, которые я выбрала для хранения, я убираю их в нижний ящик, заявляя права на этот маленький кусочек пентхауса Зандерса. Но не надеваю что-то, что он мне купил. Я колеблюсь. Он разрешил мне надеть что-нибудь из его вещей, и это звучит мило.

Я никогда раньше не носила мужскую одежду, потому что выглядела в ней нелепо: мужская одежда прямого кроя, а я вся такая округлая. Мужские рубашки и толстовки всегда слишком обтягивают мой живот, а брюки не садятся на ягодицы и бедра. Но Зандерс – огромный мужчина с бедрами потолще, чем у меня, так что, возможно, его одежда мне подойдет.

Порывшись в его ящиках, я нахожу футболку и баскетбольные шорты, и я даже не могу передать тот небольшой всплеск ликования, который разливается в моей груди, когда они с легкостью надеваются. Я, наверное, никогда никому об этом не расскажу, потому что это кажется таким мелким и неважным, но впервые в жизни я чувствую то, что чувствовали все остальные девочки, когда я росла, когда они надевали на игры толстовки или майки своих парней.

Я нахожу Зандерса стоящим без рубашки у плиты, его золотая цепочка и татуировки в этот утренний час вызывают у меня целую гамму чувств.