– Это просто потрясающе.
Она сияет.
– Спасибо.
Пока я ем, Анна на несколько минут отворачивается к кухонному столу, прежде чем снова повернуться ко мне лицом.
– Из переписки с Беатрис я немного в курсе ситуации. Думаю, твой визит вызван не только желанием увидеть Кубу или написать статью.
– Так и есть. Моя бабушка оставила мне письмо, в котором изложила свое последнее желание. Ее адвокат передал мне его, когда было зачитано завещание. Она хотела, чтобы ее кремировали, а прах развеяли на Кубе.
Похоже, эта новость не сильно удивила Анну, отчего я начинаю догадываться, что она уже не в первый раз слышит об этой просьбе моей бабушки. Изабель перед своей смертью попросила, чтобы ее похоронили в Соединенных Штатах рядом с ее американским мужем, который умер на год раньше. Я думала, что моя бабушка захочет того же – быть похороненной рядом с дедушкой на кладбище в Майами. Но мы с ней никогда не обсуждали этот вопрос.
Я всегда считала, что у нас впереди еще много времени, которое мы проведем вместе. Удар случился неожиданно, она скончалась в ту же ночь. Если нас и могло что-то утешить, то только осознание того, что, по словам ее врача, бабушка умерла без страданий.
– И она выбрала тебя для этого, – сказала Анна. – Ты всегда была ее любимицей.
– Она вам когда-нибудь говорила почему?
Мне хотелось узнать о той стороне моей бабушки, о которой никто другой мне не расскажет.
Анна улыбнулась.
– Да, говорила.
Я жду, пока она дрожащими пальцами чистит и режет банан.
– Лючия – папина дочка, она уверена в себе, очень решительная и целеустремленная. Она постоянно подгоняет сама себя; для нее успех заключается в том, чтобы попробовать все.
Не могу не согласиться с таким описанием моей сестры. Я люблю Лючию, но она всегда шла своим собственным путем, решив пробиться в жизни самостоятельно, несмотря на возможности нашей семьи. Ее мир – это ее лошади и ее друзья, ее мир отдален от нашего. Она появляется на крупных семейных мероприятиях, я всегда могу ей позвонить, но мы никогда не были с ней близки, несмотря на то что между нами всего лишь два года разницы.
– А Даниэла…
– Вечные неприятности, – заканчиваю я с улыбкой и без тени осуждения. Даниэла – моя любимая сестра, самая старшая, самая предприимчивая. Из нас троих она наиболее близка с мамой, возможно, потому что Даниэла первенец. Насколько я знаю, она никогда не пасовала перед трудностями.
Анна смеется.
– Да, я что-то подобное о ней слышала.