– Как мне не беспокоиться! Ты моя сестра!
Я криво улыбаюсь.
– Причем старшая, а можно подумать, что наоборот.
– Иногда я чувствую себя постаревшей, – признается Элиза. – Такое, наверное, бывает, когда целыми днями бегаешь за ребенком, говоришь ему не тянуть все подряд в рот, выбираешь у него из волос кусочки еды и так далее. В общем, когда постоянно чувствуешь на себе ответственность за чью-то жизнь, постоянно кого-то оберегаешь.
Да, свою модель материнства Элиза явно переняла не у нашей мамы.
– Это так ты мне рекламируешь семейную жизнь?! – смеюсь я.
– В ней бывают разные моменты.
– А его-то ты любишь? Хуана?
С одной стороны, вопрос звучит глуповато, с другой – это единственное, чего я не знаю о своей сестре.
Она улыбается.
– Разве не все жены любят своих мужей?
Мы обе знаем, что это не так.
– Он производит впечатление хорошего человека, – говорю я осторожно.
– Он и есть хороший человек.
Элиза зачерпывает горсть песка и пропускает его сквозь пальцы, глядя вдаль, на море. Сейчас она как будто не здесь. Но через несколько секунд она, моргнув, выходит из задумчивости и возвращается ко мне.
– Я люблю его. – В ее голосе звучит уверенность, смешанная с удивлением, как будто она сама еще не привыкла к тому, о чем говорит.
Тем не менее я ей верю. Она давно не выглядела такой счастливой. Видимо, замужество и рождение ребенка отчасти стерло следы тех несчастий, которые долгое время нас преследовали.
– Я за тебя рада. Ты заслуживаешь того, чтобы жить счастливо. И спокойно.
– Ты тоже.
– Боюсь, покой несовместим с моей натурой.