Королевство душ

– На чем я остановился?

– Заброшенный лагерь.

– Кто-то напал на него.

Сказав это, Руджек сглатывает ком в горле, переминаясь с ноги на ногу.

– Я подумал о Темном лесе. О крейванах. О тех историях, которые нам рассказывали в детстве…

«Крейвана не увидишь, – говорил отец. – Его возможно только почувствовать». Они предпочли не показываться Оше в тот день, когда он охотился на белого быка, но Руджеку не повезло. Его фамильный амулет исчез: крейван из моего видения забрал его.

– У меня такое чувство, что в этих крейванах таится нечто большее, чем говорится в легендах.

– Эти истории не оправдывают того, что они собой представляют, – отвечает Руджек дрожащим голосом.

В этом простом заявлении столько боли, что я протягиваю руку и глажу его по щеке. Руджек льнет к моей руке. Его губы касаются моей ладони, и он вдыхает мой запах. У него такая горячая кожа.

– Они могут делать такое, чего я никогда раньше не видел…

Он смотрит на меня своими грустными, голодными глазами, и от этого взгляда у меня разрывается сердце.

– Не знаю, могу ли я доверять собственным воспоминаниям.

– Руджек, – шепчу я, – что с тобой случилось?

– Я сражался с крейваном, который чуть не разрубил меня пополам, – говорит он, и усталость подчеркивает каждое его слово. – А потом я умер.

Между нами повисает молчание. Он приподнимает черную тунику, чтобы показать мне свой гладкий живот, на котором нет ни царапины.

– Вот здесь меня порезали когти крейвана.

Он двигает рукой слева направо, и я внимательно рассматриваю это место. Тепло растекается по моему телу, а его живот покрывается гусиной кожей от моих прикосновений. Невидимый разрез заканчивается над его бедренной костью, и моя рука задерживается там немного дольше, чем нужно. Я почти чувствую, как предвкушение пульсирует в его венах. Как и в моих собственных.

– Но Ре’Мек вылечил тебя? – спрашиваю я, убирая руку и глядя на него снизу вверх.

– Нет, он этого не делал, – говорит Руджек. Его щеки пылают. – Я сам себя исцелил.

Я уже раскрываю рот, чтобы спросить больше, когда меня охватывает знакомое ощущение, кожа покрывается мурашками. Руджек, должно быть, тоже это чувствует, потому что он резко разворачивается, выхватив скимитары. Мы оба вглядываемся в темноту.