– Я… я не понимаю…
– Зачем ты здесь? – Его голос гремит у меня в ушах. – Что случилось такого важного, что ты шла ко мне под проливным дождем?
– Я как раз собиралась сказать…
Мои слова обрываются, как листья дерева под острым ножом тобачи. Я крепко сжимаю кулаки. Мать сказала, что я не смогу говорить или действовать против ее воли. Теперь я понимаю, что она имела в виду – ее магия обеспечила мое молчание. Долгие годы я читала разные свитки в лавке отца, но никогда не слышала ни о чем подобном.
– Моя мать…
Я крепко сжимаю зубы, хотя хочу кричать изо всех сил. Должен быть какой-то способ побороть это проклятие. Какой-то способ разрушить его. Да, моя мать очень могущественна – но магии без изъянов не бывает.
Визирь сидит в кресле рядом с моей кроватью. Его лицо не выражает никаких эмоций. Он поправляет свою элару, образец безупречности. Тишина висит между нами, как натянутая струна, и визирь медленно сплетает пальцы.
– Я не собираюсь попусту тратить свое время. – Он перестал притворяться, все признаки доброты исчезли из его голоса. – Как и тратить слова понапрасну.
– Я тоже.
Магия сжимается в моем горле, готовясь остановить меня, если я захочу что-то сказать об Арти. Кулаки дрожат, а по щекам катятся слезы. Должен быть способ обойти ее проклятие.
– Твои новости укрепят мое положение, я готов защитить тебя. – Визирь наклоняется ближе, и я вижу, как его темные глаза горят голодом. – Не бойся говорить, дитя мое.
Я ненавижу саму мысль о том, что он может надеяться получить хотя бы небольшое преимущество над моей матерью. Их соперничество – одна большая игра, где он жаждет нанести следующий удар так же сильно, как и моя мать.
– Я не боюсь. – Я аккуратно подбираю слова. – Просто… я не могу.
На его лице появляется выражение чистого презрения.
– Что же она натворила на этот раз?
Мой язык застывает и превращается в камень. Визирь наблюдает за тем, как я открываю и закрываю рот, пока я не сдаюсь, разочарованно вздыхая:
– Не могу сказать.
– Не можешь? – Визирь поднимает бровь. – То есть ты
Я киваю:
– Именно…