— У оптимиста стакан всегда наполовину полон. У пессимиста — наполовину пуст! — Арга поднял над головой большой бокал с пивом. — А у эльфа…
— НАПОЛОВИНУ В ЖОПЕ!!! — заорали уруки, мы сдвинули кружки со стеклянным звоном, и спустя секунду пенный напиток уже лился в луженые глотки.
Все допили пиво залпом одновременно и ляпнули стеклянными донышками по деревянной столешнице. Это был их, гренадерский, бар, как раз напротив места постоянной дислокации в Мытищах, из него открывался чудесный вид на местную достопримечательность — памятник водопроводу. Я никогда до этого не бывал в Мытищах — ни в том мире, ни в этом, и не знал, торчат ли там из середины зеленой зоны на автомобильной развязке синие трубы с разноцветными вентилями или нет. Но ориентир знатный, да!
— И что теперь? — спросил меня Ярлак. — Опять сдриснешь в Хтонь?
— Определенно — да! — энергично закивал я. — Меня пацаны в Братске ждут, хотели вместе в Васюган сгонять. Филиал там открыли, народ набирают… Надо как-то поучаствовать, дать старт рейдам в Аномалию, посмотреть чего там и как, кому можно навалять, чем можно поживиться.
— Подраться можно хорошо, это да, — почесал репу Арга. — Поживиться — сложнее. Там в основном мерзлявцы всех мастей, отморозки и холодрыги. Снежные люди еще, снегурочки, деды-морозы… Неприятные твари, но скучные. Никакой там особой выдумки нет, ходят-бродят, ужас наводят…
— На что хоть похожи? — уточнил я. — Названия у них навевают определенные ассоциации…
— Кого обвивают? — удивленно глянул на меня Арга, как будто только что не затирал про оптимизм-пессимизм. — Какие сосации?
— Ну, странные названия, однообразные какие-то… — покрутил ладонью я.
— Так и есть, брат, так и есть. Мерзлявцы — это как… Ну, мертвец замерзший. Может, гном, может, человек, может, еще кто, даже зверье. Ходит, говорю, бродит, сожрать кого-нить хочет, теплой кровушки попить. Дал ему по кумполу — и дело с концом. Может, для алкаша, который в лесу заплутал, и опасен, но для урука с кардом — тьфу! Мы шестилеток на них с дубьем пускаем. Холодрыги — они поживее будут, бегают-носятся, как умалишенные. Тут повозиться приходится, да. Отморозки — те стужу нагнетают, как дыхнет — жить не захочешь, так замерзнешь. Снежные люди — волосатые и большие, им холод хоть бы хны, и жрут всякую гадость. Снегурочки — они, соответственно, как баба, только из снега. Дед-мороз — это сам увидишь, это та еще сволочь, бородатая… И, главное, все зимой вылезают. Летом там попроще, все твари вялые, прячутся в вечной мерзлоте, под землей. А вот как раз в эти недели — самая жесть начнется!
Пока Арга просвещал меня по поводу васюганской хтонической флоры и фауны, уруки ели, пили и стучали кулаками по столу в такт тяжелому року. Гитарные рифы и барабанные дроби звучали из динамиков огромного телевизора под потолком. И мотали волосатыми бошками, и подвывали солисту, который разрывался на экране — тоже, кажется, урук. Слишком был раскрашенный, черт этих рокеров разберет… На Земле тоже — возьми там Алекса Террайбла-Шиколая или Макса Кавалеру — вполне себе урукхаевцы, хоть в табор принимай!
— Ингредиенты какие-то там ценятся? Что-то на продажу? — я не мог упустить этот момент. Орда росла, Орде нужны были деньги!
— Наш парень, хозяйственный! — одобрительно похлопал меня по плечу какой-то старый орк с вплетенной в волосы берцовой костью. — Глазки ценятся, всех тварей без исключения. Печенка снежного человека, борода дедморозовская, эссенция снегурочки…
— Печенка? — удивился я.
— Гоблины покупают, — усмехнулся урук. — Говорят, жареная с чесночком отлично под водочку заходит! Га-га-га! Шутка! Алхимия, всё — алхимия. Снегурочку надо растопить, выпарить в котле, остаток — синий порошок, собрать в банку под капроновую крышку — и хорошо получится. Сто денег за унцию! С крупной снегурки — десять унций может выйти. Хотя оно этих баб на порошок изводить очень жалко… Пусть и вредные, и из снега — но жопы-сиськи ого-го… Жаль — присунуть некуда, замерзнешь!
— Солидно, — сказал я, игнорируя пошлятину. — Сто денег за унцию — это есть где развернуться. А сами чего не занялись?
— Это ж заниматься надо… — недоуменно переглянулись побратимы. — Так, если проездом какую тварь прижучить — так вроде и можно, а каждый день если — то и задолбет!
Уруки, что с них взять… На кой хрен им снегурочек кипятить, если с носферату рубаться гораздо более увлекательно и опасно для жизни! Но мне было жутко интересно, любопытство так и распирало меня.
А, нет, не любопытство. Это выпитое пиво распирало, так что я пошел в туалет. В местном баре он был устроен адекватно: огромный поручень из чугунной трубы над писсуарами, чтобы, поднабравшись, было за что держаться. И сами писсуары вмонтированы в стену на нормальной для урука высоте, а не на уровне щиколотки, как в большинстве заведений… Урукской щиколотки! Гному оно, может, и по колено, хрен знает.
У меня в «Орде», например, лесенкой располагались — чтобы и гоблину, и снага, и троллю удобно было.
ebooksa