Рис Инари

Так я и стояла на поляне, вся в темной, почти черной, крови, с обнаженными клинками, боясь обернуться назад и посмотреть в лица друзей и подруг. Кричать больше смысла не было. Я стояла и смотрела вперед, не видя перед собой ничего. Глупо! Как же все нелепо и глупо получилось! Виновата ли я в том, что Таке пошла на это испытание? Погибла ли маленькая лисичка из-за меня? Я не знала. Но вот сейчас отчетливо поняла, что мое появление принесло в Долину не только хорошее, но и смерть. Я спасла Рен, но погубила Таке.

— Аика! — послышался за моей спиной голос Рен, — Аика, пойдем домой!

И тогда я нашла в себе силы обернуться.

В огромных прозрачных глазах Рен стояли слезы, но не было и следа испуга. Она вдруг подошла еще ближе и обняла меня. Вот такую: всю в чужой крови, с обнаженными мечами, которые я так и продолжала крепко сжимать.

— Пойдем домой, Аика! — повторила Рен.

И я убрала клинки и обняла Рен в ответ. Я не виновата в смерти Таке. Точно так же виноватым себя может посчитать каждый из учителей. В праве ли я навязывать свою волю и свои желания другим? Нет! Каждый выбирает свою судьбу сам. И сам отвечает за последствия этого выбора. И Кио, и Шиджеру, и Нобу, наверное, могли бы вмешаться и спасти Таке, но они этого не сделали. А может быть и действительно не могли, но и отношение к произошедшему у них было философское: никто не посыпал голову пеплом, никто никого не обвинял.

Мы с Рен шли обнявшись, а дойдя до нашего домика разомкнули руки, и я поднялась в спальню переодеться и смыть с себя кровь ёкая. Очень хотелось побыть одной и пережить эту трагедию, но когда я спустилась на первый этаж за чаем, то обнаружила там и Юри, и Рен, и всех троих учителей. Баке крутился уже привычно у моих ног.

— Что чувствуешь? Дай угадаю? Судя по твоему личику — вину? Могу я узнать, а при чем тут, собственно, ты? — ехидно поинтересовался Кио при моем появлении в гостиной, — Это вообще-то мой провал!

Я заскрипела зубами. Он меня провоцировал! Вот сейчас я отчетливо это понимала. Во мне не было, как в других лисичках, преклонения перед его персоной. Я привыкла в своей прежней жизни не трепетать перед кем-то просто потому, что у него высокая должность. Сперва надо было понять, по заслугам ли он ее получил. Так и в этом мире я оценивала учителей по их собственным качествам. Другие лисички этого не делали. Я смотрела на Кио, понимая, что он прав. Это его провал, а не мой. И я сейчас должна была бы вспылить и наговорить ему гадостей, выплеснуть боль и раздражение.

Но я уже знала, что этого не нужно делать. Как раз благодаря Кио Сабуро и его урокам. И знала, что он и так это всё понимает. А мне нужно учиться терпению и выдержке. Мне их отчаянно не хватает. Поэтому я сцепила зубы и промолчала. Даже больше! Я повернулась к Кио, аккуратно отвесив ему положенный при приветствии поклон. Когда я распрямлялась, то поймала на себе довольный взгляд Кио.

— Она справится! — вдруг заявил он.

— Я бы еще подождал… — покачал головой Шидж.

— Кио прав. Она его терпеть не может, но сейчас усмирила и гнев, и ярость, и боль. Перед Владыкой Кицунэ и подавно справится. А дальше тянуть опасно. Владыка может при встрече надавить на нее сильнее. Каждый день приводит его в еще большее нетерпение. Предлагаю завтра отправляться в Замок! — сказал Нобу.

— Согласен, — кивнул Кио.

— Я иду к Владыке? — спокойно спросила я.

Еще несколько часов назад эта новость заставила бы меня волноваться, нервничать и говорить глупости. Но после произошедшего все казалось не таким уж и важным. Что такое визит к начальству, пусть и очень высокому, по сравнению со смертью? Так, ерунда, я справлюсь! Ну не убьет же он меня?

Точно знаю, что если я не сделаю что-то из ряда вон выходящего, то владыка меня не тронет. Не потому, что я такая вот вся распрекрасная. Нет. Ему наверняка любопытно посмотреть, что я буду творить дальше. А любопытство это огромная и важная, значимая часть нашей жизни. Потому что когда мы его теряем, то и жить дальше становиться не интересно, а значит и незачем.

Остаток дня мы не тренировались. Мы сидели, пили чай и разговаривали. Как ни странно, когда мужчины ушли, Юри не поторопилась уйти вслед за ними. Хотя Кио и бросал на нее вопросительные взгляды. Но Юри упорно делала вид, что не понимает, чего он от нее хочет. И Кио, попрощавшись, ушел вместе со остальными, еще раз напомнив, что рано утром они придут, чтобы проводить меня к Владыке Кицунэ.

Мы же так и остались сидеть в гостиной на первом этаже. Втроем. Нет, вчетвером. Бакэ сидел рядом со мной на диванчике, сложив свои руки-веточки, и тяжко вздыхал. Бакэе не чувствовал всей тяжести трагедии, но ему передались наши с Рен тоска и горе.

— Она была одна, — вдруг сказала Рен.