Сломленные души

— Не надо было давать тебе пистолет, — шепчу я. — Прости меня, детка.

Ася мотает головой из стороны в сторону и скользит руками по моей шее и дальше, по спине. Захватив в горсть футболку, она стягивает ее через мою голову, а затем начинает расстегивать пуговицы на своей кофточке. Я смотрю, как Ася снимает ее, лифчик и принимается за пуговицу джинсов. Я все еще сижу перед ней, когда она отбрасывает в сторону сброшенную одежду и предстает передо мной голой.

Взяв мою руку в свою, она тянет меня вверх и расстегивает пуговицу на моих джинсах. Я не могу оторвать от нее глаз, пока она снимает с меня туфли и остальную одежду, оставляя нас обоих голыми.

— Ася, детка? — Стоило мне протянуть руку, чтобы погладить ее по лицу, как она запрыгивает на меня. Я едва успеваю подхватить ее под бедра. Она обхватывает меня за шею руками, а ногами обвивает мою талию, прикасаясь губами к раковине моего уха.

— Да, Pashenka? — шепчет она.

Я шумно вдыхаю. Никто никогда не называл меня так. Пахан и еще несколько человек называют меня полным именем, а все остальные — Пашей. Но никто никогда не называл меня уменьшительным ласкательным именем. В России так обычно называют самых близких людей и мужей.

— Откуда ты знаешь про это ласкательное имя?

— Я нашла сайт с русскими именами, — говорит Ася и целует меня в шею. — Там упоминалось, что это очень личное и ласкательное имя, и лучше спросить разрешения, перед тем как кого-то так называть. — Она проводит губами по моему подбородку. — Ты мне разрешаешь так к тебе обращаться?

— Да, — шепчу я.

Она замирают на расстоянии вдоха от моего уха.

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул, Pashenka.

Услышав ее просьбу, я возбудился, член затвердел. Развернувшись, прижимаю ее к входной двери. Я чувствую на своем прессе возбуждение Аси, и мне требуется все мое самообладание, чтобы не вогнать в нее член. Ася прикусывает нижнюю губу, и мой самоконтроль разлетается вдребезги. Я опускаю ее на член, поглощая ее трепетное дыхание, когда ее заполняю. Она стонет мне в губы, а потом сжимает мои волосы, когда выхожу из нее.

— Сильнее. — Ее тихое хныканье превращается в крик, когда снова в нее вхожу.

Я чувствую ее тепло, и это похоже на возвращение домой. Не думаю, что до встречи с Асей понимал, что означает это слово. Но это: она, прижатая к моему телу, ее руки в моих волосах, ее губы, прильнувшие к моим губам, — все это похоже на дом. Она и есть мой дом. Сжав ее бедра, я сильно толкаюсь, желая запечатлеть себя на ней. Чтобы хоть как-то обозначить ее как свою.

— Сильнее. — Она стонет и впивается зубами в мое плечо.

Я уже давно потерял способность к рациональному мышлению. Повинуясь инстинкту, разворачиваюсь и несу ее через всю комнату к обеденному столу. Не обращая внимания на аккуратные стопки финансовых документов, над которыми я вчера трудился, опускаю Асю прямо на один из договоров. Она такая мокрая, что бумага под ее попкой мгновенно намокает.

— Ложись, детка. — Обхватываю ее за колени и подтягиваю ближе, ставя ее ноги на край стола. Она смотрит на меня поверх раздвинутых ног, и на ее лице появляется ухмылка.

— Я жду, — говорит она.

Я улыбаюсь, подхожу ближе и упираюсь головкой члена в ее вход, лаская большим пальцем клитор. Ася судорожно вдыхает. Я дразню ее клитор легкими круговыми движениями, а затем медленно проникаю в нее, усиливая давление большим пальцем. Еще до того, как полностью вошел в нее, ее тело начинает подрагивать. Член болит — настолько он тверд, — но я продолжаю медленные движения, наблюдая за тем, как Ася выгибается на столе, и наслаждаясь каждым ее звуком удовольствия. Сделав последний круг по ее клитору, я беру ее за лодыжки и медленно выпрямляю ее ноги в идеальную букву V.

— Сильнее! — кричит она.