На моих условиях

22
18
20
22
24
26
28
30

Что если он действительно уйдет? Лика Власова наверняка ждет его, несмотря ни на что, и если он продолжит их отношения, меня это не должно волновать. Если это так, откуда взялось это противное сосущее ощущение в желудке?

Тишину, царящую в кабине, пока мы поднимается на нужный этаж, нарушает резкий сигнал остановки. Я выхожу, Максим идет следом, в молчании открывая ключом водную дверь.

Друг за другом мы заходим в темную прихожую. Машинально тянусь к выключателю и внезапно встречаюсь с чужими теплыми пальцами. Тело пронизывает разряд тока. Резко одергиваю руку, но слышу за своей спиной тяжелый вздох. Затылок обжигает горячее дыхание, тонкие волоски на шее становятся дыбом.

В квартире по-прежнему темно. Тусклого света из окна в гостиной недостаточно, чтобы осветить прихожую, поэтому мы с Андреевым продолжаем стоять в полумраке, не делая попыток щелкнуть выключателем.

Легкие с шумом выталкивают воздух, когда на мое плечо опускается тяжелая ладонь, а большой палец начинает проглаживать позвонки на затылке. Подсознательно я ждала этого прикосновения, и все же оно застает меня врасплох. Кожа вспыхивает. Рецепторы обоняния цепляются за дразнящий запах мужского одеколона, а я цепенею, не решаясь пошевелиться.

— Я подумал… — хрипловатый шепот Максима прокатывается по оголенным нервам. — Прежде, чем отправлять меня к другим женщинам, может быть, стоит узнать от чего ты отказываешься?

Его рука властно перекидывает на одно плечо мои волосы, а в следующее мгновение горячие сухие губы прижимаются к впадинке на затылке. От неожиданности из моей руки выскальзывает сумка и с глухим стуком ударяется о деревянный паркет.

— Что ты делаешь? — мой голос предательски дрожит.

— Помнится, я обещал, что ты будешь просить меня заняться с тобой любовью, — вспоминает Андреев мягко. — Предлагаю начать прямо сейчас, а если ты не захочешь, тебе будет достаточно только сказать, и я отпущу тебя. Как считаешь, этого достаточно?

— Мы не можем, — выдыхаю растерянно.

— Еще как можем, — увещевает Максим, согревая своим дыханием мою шею. — У нас с тобой официальный брак, пусть не совсем обычный.

— С-сделка, — заикаясь, произношу я.

— Которая может стать куда приятнее, если ты позволишь себе расслабиться, — соглашается он. — В самом деле, Влада, разве муж не имеет права поцеловать жену?

— Но я не… не чувствую себя женой.

— Что ж… Самое время почувствовать.

Не дав мне возможности обдумать его слова или испугаться, Максим резко берет меня за плечи, разворачивая к себе лицом, и впечатывает спиной в закрытую дверь. Его губы без предупреждения накрывают мои губы, и когда я потрясено вздыхаю, язык бесцеремонно проникает внутрь моего рта.

Никто и никогда не целовал меня так — требовательно, бескомпромиссно, воруя мое дыхание и стоны, не оставляя сомнения в том, что все это лишь начало, наглядная прелюдия к тому, что может меня ожидать, если я соглашусь лечь с ним в постель.

Движения Андреева так стремительны, что мой разум не в состоянии за ними поспевать. На несколько головокружительных секунд я забываю, кто я, с кем и где нахожусь. Уверенное наступление лишает меня способности к сопротивлению. Беспомощно цепляюсь за его рубашку, но не могу оттолкнуть. Возможно, сейчас я настолько шокирована, что и не хочу. Под сжатыми кулаками глухо бьется его сердце, жар его кожи обжигает даже через ткань, жадный язык стремится проникнуть все глубже и глубже в рот, и я послушно открываю его шире, ощущая себя безвозвратно потерянной для окружающего мира.

Его руки по-хозяйски ложатся на мою талию, а крепкое тело прижимается ко мне все теснее, так что я ощущаю всю силу его возбуждения. Самое ужасное, что моя ответная реакция столь же откровенна: пульс ускоряется, грудь наливается томлением, сладкая боль в низу живота становится почти невыносимой.

Тем временем руки Максима перестают бездействовать: одна поднимается к моему лицу, собственнически обхватывая затылок и делая все, чтобы ему было удобнее врываться в мой рот, вторая бесстыдно ползет вниз по изгибу спины и замирает на ягодице, стискивая ее жесткими пальцами. Это ощущение, одновременно болезненное и возбуждающее, отрезвляет меня.