На моих условиях

Несмотря на то, что я зарекалась это делать, с того дня, как Варя показала мне фотографию Власовой в северных снегах, я ежедневно проверяла ее аккаунт. К моему облегчению, все последующие посты певицы были с Московской геолокацией, но сейчас меня вновь терзают сомнения — неужели, она все это время была с Максимом?

Наверное, чтобы не мучить себя, мне нужно было спросить у него обо всем напрямую сразу же, но я так и не решилась этого сделать, а с каждым проходящим днем возвращаться к этой теме становится все сложнее. В итоге наши с ним ежедневные разговоры по телефону свелись к вежливым банальностям, и то хрупкое доверие, которое на некоторое время установилось между нами, было безвозвратно утеряно.

— Кость, я поеду, — со вздохом говорю я. — У меня что-то голова разболелась.

Ужин, который и так начался с крайне неприятной беседы, после появления Лики стал безнадежно испорченным.

— Я отвезу, — предлагает Костя.

— Не стоит.

— Прекрати, — он раздраженно бросает на стол вилку.

Он просит счет и, расплатившись, выводит меня из ресторана.

— Отвези меня домой, — прошу я, называя адрес квартиры Максима. — Свою машину я завтра заберу.

Мы едем молча. Обычно нам с Костей всегда есть о чем поговорить, но сейчас между нами словно выросла глухая стена.

— В понедельник я улетаю на Кипр. Пробуду там неделю. Потом поеду в Лондон, — говорит он, остановившись возле кованных ворот у дома. — Влада, поехали со мной.

— Что? — переспрашиваю я, уверенная, что ослышалась.

— Со мной, — повторяет он с нажимом. — Я таким дураком был. Скажи мне, что сделать, чтобы ты ушла от Андреева. Тебе деньги нужны? Скажи, сколько.

Я мотаю головой.

— Кость, не продолжай, прошу тебя. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Я знаю, что ты долгое время была ко мне неравнодушна, — говорит он, заглядывая мне в глаза. — Я был таким идиотом. Но больше не буду.

Он тянется ко мне и берет мои ладони в свои руки.

— Влада, ты нужна мне.

О, Господи! Сколько лет я мечтала услышать от него эти слова, но сейчас они оставляют меня абсолютно холодной.

— Кость, уже поздно, — я аккуратно, но твердо высвобождаю свои руки. — Извини.