Твой личный враг

Непроизвольно кладу руку на грудь. Мое сердце неистовствует. Невпопад думаю, что, если оно забьется еще сильнее, мне точно понадобится «Скорая».

– Почему? – выдыхаю я еле шевеля губами.

Даня медленно поднимает руку и гладит меня по щеке, потом запускает пальцы в мои распущенные волосы.

– Может, потому что я без ума от тебя и хочу, чтобы ты всегда была рядом? – отвечает он вопросом на вопрос.

Я вздыхаю одновременно удивленно и удовлетворенно. Мои руки обвиваются вокруг крепкой шеи, голова запрокидывается, а губы находят его губы в коротком поцелуе. И сейчас мне вновь плевать, что мы не одни и за нами наверняка наблюдают несколько пар глаз.

Внезапно я начинаю беззвучно плакать. Почему? Понятия не имею. Просто так выходит. Слезы просто катятся из глаз, а я не могу их остановить. Пытаюсь взять себя в руки, находя удовольствие в том, как соприкасаются наши лбы, а носы трутся друг о друга.

Даня ласково гладит меня по спине и целует волосы. Его сердце вторит неровному ритму моего сердца, а его дыхание согревает мне щеку.

Никогда не думала, что такое возможно.

Глава 36

Просыпаюсь до зари. Лежу, глядя на причудливые тени на потолке. Наслаждаюсь теплом мужского тела рядом. Слушаю его размеренное дыхание. Все хорошо, но отчего-то мне неспокойно. Сложно объяснить свои ощущения, ведь в этом году весна в моей жизни особенно прекрасна. Она наполнена жаркими ночами, сладкими поцелуями, долгими разговорами до зари и любовью, о которой до этого я читала лишь в книгах. Здесь и сейчас я настолько эгоистично счастлива, что меня не смущает ложь, которую я придумываю для мамы и папы, потому что, как бы цинично это ни звучало, привыкнуть можно ко всему. Даже к двойной жизни.

Заранее отключаю будильник, чтобы не разбудить Даню, осторожно снимаю с бедра его руку и спускаю босые ноги на пол.

– Побудь еще, – слух ласкает сонный баритон.

– Не могу, – вздыхаю с сожалением. – Первой парой у меня философия. Ты же знаешь, преподаватель меня ненавидит.

– Эта мегера просто тебе завидует. Останься. – Он придвигается ближе и прокладывает влажную дорожку из поцелуев вдоль моего позвоночника.

– Ты играешь нечестно, – успеваю шепнуть прежде, чем Даня опрокидывает меня на кровать, а его язык бесцеремонно вторгается в мой рот.

В этот предрассветный час он целует меня лениво, долго, неспешно, будто пробует на вкус. Несмотря на то что мы провели столько времени вместе, я вновь теряю голову – настолько, что не могу понять, где кончается один поцелуй Дани и начинается следующий. Чтобы сохранить хоть какую-то связь с реальностью, запускаю пальцы в его волосы, короткие и жесткие после недавней стрижки. Они покалывают пальцы и щекочут ладони, и это ощущение помогает мне сдержать лавину возбуждения, которая грозит вот-вот накрыть меня с головой.

– Даня, я опоздаю, – выдыхаю я, когда он на секунду отрывается от моего рта, чтобы вдохнуть в легкие воздух. – Пусти.

Я не ожидаю, что он послушает меня, но он это делает. Заглядывает в глаза, словно ищет в них признаки слабости, потом склоняет голову и проводит языком вдоль шеи, прикасаясь губами к ямке у основания, где быстро-быстро бьется вена.

– Не хочу тебя отпускать, – говорит он сипло и немного растерянно. – Никогда. Почему так происходит, Мирослава?

У меня нет ответа на этот вопрос. Как и на многие другие, которые возникают в моей голове в связи с нашими отношениями с Даней. Может быть, потому что я тоже не хочу его отпускать? Может быть, потому что я тоже не хочу уходить? Даже зная, что мы увидимся вечером, мне не дает покоя мысль, что встреча может сорваться.