– Три месяца? – изумленно выдыхает он. – Три чертовых месяца, Мирослава?
Я киваю.
– Из-за него ты с Сашей рассталась? – спрашивает отец, напряженно хмуря брови, словно пытается в голове сложить картинку пазла.
Вновь киваю. Теперь для меня нет пути к отступлению. Осталась только правда, которую я так долго вынашивала в себе.
– Я люблю его.
– Неужели ты не понимаешь, что он использует тебя?!
– Ты считаешь, что меня не за что любить?
– Он Благов! О какой любви ты говоришь? – взрывается он. – Эта семейка пойдет на все, чтобы уничтожить нас.
– Даня не такой, – настаиваю я, воинственно поднимая подбородок.
– Даня? – повторяет отец неприязненно, словно пробует дорогое мне имя на вкус. – Значит, Даня. Твой Даня замешан в попытках своего отца переманить всех наших крупных клиентов.
– Он не работает с отцом, – возражаю я. – Если бы ты только дал ему… Нам шанс. Я бы познакомила вас, пап. Он…
– Меня не надо с ним знакомить, я прекрасно его знаю! – перебивает он. – Скорее всего, даже лучше, чем ты сама. Лично видел его на проекте в Питере в прошлом месяце.
– Это было лишь однажды, – убежденно говорю я, вспоминая тот единственный раз в самом начале наших отношений, когда Даниил летал в Питер. – Он не имеет никакого отношения к этому проекту. Он не станет…
– Наивная дурочка! – бросает отец, с грохотом ставя недопитый бокал на стол. – Еще как станет!
– Он бы не стал мне лгать, – упрямо говорю я, бесстрашно встречая его мрачный взгляд.
В наступившей тишине хлопок входной двери раздается оглушительно громко. Через открытую дверь кабинета до нас доносится нежный воркующий голос:
– Посмотри-ка, сынок, твой папа и сестричка решили навестить нас днем.
Стоит маме с Андрюшей на руках зайти в кабинет, отец бросает на нее испытующий взгляд:
– Ты знала об этом?
Она непонимающе переводит глаза с меня на папу и обратно.