Твой личный враг

– Ясно, – шепчу спустя какое-то время, прямо выдерживая его пристальный взгляд. – А ведь ты сам совсем недавно говорил о доверии.

Не желая продолжать этот разговор, демонстративно выхожу из кухни и иду в спальню. Там скидываю юбку и джемпер и переодеваюсь в домашние шорты и футболку. Потом достаю из сумки, которую привезла из родительского дома, большой альбом для чертежей и впервые за долгое время берусь за карандаш и краски.

Рисование всегда действовало на меня успокаивающе. Судя по тому, как дрожат мои руки, успокоиться мне сейчас жизненно необходимо.

Около одиннадцати вечера я складываю кисти и краски и оставляю свежую акварель просыхать на столе. В комнате я по-прежнему одна. Стука входной двери я не слышала – значит, Даня предпочитает одиночество кухни или гостиной моей компании. Это ранит меня – никогда еще мы не ссорились настолько серьезно, но, полагаю, рано или поздно это должно было произойти.

Я ложусь в кровать, морально готовясь к бессонной ночи, но неожиданно быстро засыпаю.

Просыпаюсь внезапно от какого-то постороннего звука. Открываю глаза, и в тусклом свете луны вижу темную фигуру Даниила возле стола, на котором я оставила свой рисунок. Он вертит листок в руках, потом смотрит на кровать, на которой я лежу. Закрываю глаза, не желая выдать себя. Даня вздыхает, быстро раздевается и устраивается на своей части постели.

Несколько минут я лежу, боясь пошевелиться и вздохнуть, надеясь вскоре услышать размеренное дыхание, которое скажет мне о том, что он заснул. Но вместо этого тишину нарушает напряженный голос:

– Я знаю, что ты не спишь. – Когда я не отвечаю, добавляет: – Прости. Сам не ожидал, что так отреагирую. Никогда не считал себя собственником, но с тобой у меня с самого начала все не так, как раньше.

Затаив дыхание слушаю его исповедь.

– Я доверяю тебе и знаю, что ты меня не обманываешь, – продолжает он. – Просто от мысли, что кто-то может забрать тебя, что я могу потерять тебя, мне хочется крушить все вокруг.

– Ты меня не потеряешь, – отвечаю мягко, поворачивая голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – У меня ведь с тобой тоже все иначе. Я люблю тебя.

Даниил приподнимается на локтях, а в следующую секунду перекатывается и нависает надо мной, утыкаясь теплым носом в мое плечо. Льну к нему, успокоенная теплом его тела и бережным объятием рук, касаюсь губами его волос.

Этой ночью мы занимаемся любовью медленно и долго. Даня предельно нежен, но во всех его движениях мне мерещится неуловимый и совершенно необъяснимый оттенок отчаяния.

Глава 43

С отцом я не разговариваю уже две недели. И все же есть ниточка, которая нас связывает, – это его непоколебимая вера в мой художественный талант, и я не решаюсь ее разорвать. Именно поэтому четыре дня назад я не отменила назначенную встречу с Дарьей Сергеевой, куратором Центра современного искусства, которую организовал для меня отец, а сразу после пары по социологии поехала к ней на другой конец города.

Дарья – приятная девушка не старше тридцати пяти – минут десять задумчиво рассматривала стопку моих работ, а потом без лишних разговоров зачислила на курс. Несмотря на то что расписание очень плотное и занятия проходят три раза в неделю, я этому только рада. Даня целиком и полностью погрузился в реализацию своего проекта и часто отсутствует дома, так что я с удовольствием посвящаю свободное от учебы время творческому хобби.

Этим вечером Даня тоже задерживается. Звоню ему после вечерней художественной сессии, но в ответ слышу, что он будет занят еще минимум три часа. Сидеть дома в одиночестве мне не хочется, поэтому я заезжаю к родителям, чтобы повидать маму и поиграть с Андрюшей.

Малыш встречает меня радостным гулением и беззубой улыбкой, и пока я наслаждаюсь его вниманием, слюнявит фенечку на моей руке. Мама, явно обрадованная моим неожиданным визитом, в это время угощает меня свежим пирогом и чаем, а я беззаботно делюсь с ней последними новостями.

Щелчок входной двери заставляет меня напрячься. Смотрю на маму, но на ее лице написано лишь недоумение. Она встает со стула, но не успевает даже двинуться с места, как в дверном проеме кухни показывается внушительная фигура отца.

– Я не ждала тебя так рано, – торопливо говорит она, бросаясь ему в объятия и нежно целуя в щеку. – Думала, ты в Петербурге.