Но было уже поздно. Существо открыло глаза, совсем человеческие, только цвет неестественный — ярко-голубой, расправило плечи. Все сотрудники лаборатории в ужасе замерли, не в силах оторваться от колбы. Монстр сделал едва заметное движение и капсула, в которой он находился, разлетелась на тысячу осколков, во все стороны хлынула жидкость. Это вывело людей из оцепенения, они с криками бросились к выходу. Лишь Мур остался стоять на месте, в восхищении глядя на существо.
— Да, несомненно — моя лучшая работа, — профессор протянул руку. — Иди же сюда, поприветствуй своего создателя.
Тварь перевела на него свой взгляд, подобралась. Стремительный, едва уловимый глазом прыжок, взмах когтистой лапы, и окровавленное тело профессора отлетает в сторону, с неприятным шлепком ударяется о стену и бесформенной грудой сползает на пол.
Остальных ученых ждала та же участь, далеко разбежаться они не успели. Демон вышел на охоту. Контактов на его теле не было.
***
Шли в полной тишине. Эмилия мрачно смотрела в спину Сина, пытаясь представить, что ее ждет. После пары коридоров лейтенант свернул к непримечательной, деревянной двери, повозился с ключами, открыл и довольно грубо протолкнул внутрь сначала Эмилию, затем зашел сам. Щелкнул рубильник, комнату скудно озарил мутный, желтоватый свет. Девушку это не удивило, еще по приезде сюда, она заметила, что дворец имеет источники питания и многие помещения освещаются как при помощи магии, так и силами электричества.
Зато удивило другое. Не слишком большая, вытянутая комната с низким потолком, обставленная самым пошлым и безобразным образом человеком, который, видимо не смог определиться, чем он хочет заниматься, да еще при этом обладающим больным воображением. На длинном деревянном столе, стоящем посередине комнаты, лежали: различные медицинские инструменты, книга, разного вида ножи, тарелка и наполовину пустая бутылка чего-то мутного. По стенам, вперемешку со шкафчиками и оружейными стендами стояли различные механизмы. Одни, очевидно — инструмент для пыток, назначение других, определить сходу, было сложно.
Эмилия не слишком долго изучала обустройство помещения. Ее внимание почти сразу приковала страшная картина в ближайшем углу комнаты. Там, на небольшом металлическом столе лежало тело… женщины. Да, безусловно, когда-то это была женщина. Половина лица ее была покрыта наростами, похожими на шипы, которые Эмилия видела у некоторых ящериц. Тело местами тоже было изуродовано странными, пигментными пятнами и ороговевшей кожей. Правая рука оканчивалась заостренной костью, вместо пальцев на левой были длинны когти. Ноги… ног не было, позже Эмилия заметила, что они валяются в тазу под столом. Девушку замутило.
— О, — Син проследил за взглядом графини. — Это Мур мне отдал, один из неудачных его экспериментов. У меня с ней тоже, правда, поиграться толком не получилось, она уже полудохлая была. Не переживай, скоро ее уберут. Пойдем, лучше покажу тебе свою коллекцию, тем более большую часть из этого, — Син обвел комнату рукой, — я создал сам.
Стараясь унять дрожь в ногах, Эмилия двинулась вслед за лейтенантом. Тот же, не скрывая нездорового возбуждения, рассказывал:
— Это милое изобретение я называю «Испытание девственницы», — Син указал на метровую палку с резьбой и винтом на одном конце, и куполообразным наконечником, размером с бутон тюльпана, с другой. — Неопытные девицы очень боятся этой шутки, — Син начал крутить винт, и бутон стал постепенно раскрываться. — Если ты понимаешь, о чем я? — сладострастно улыбнулся мужчина. — Впрочем, и женщины с опытом не испытывают восторга, но с ними не так интересно. Ты сама-то, как, девица? — Син приблизился к девушке, всматриваясь в лицо. — Нет, похоже, по бесстыжим глазам вижу. Жаль. Ну, да ничего, найдем, чем заняться.
— Ты просто псих, — машинально вырвалось у Эмилии, она даже не успела пожалеть о сказанном, левую часть лица обожгло огнем, голова дернулась в сторону, на губах появился привкус соленого.
— Ты можешь говорить, тварь, — злобно прошипел Син, — только, когда я разрешу или потребую! — затем, будто ничего не произошло, продолжил своим спокойным и даже дружелюбным тоном:
— Эта штука мне тоже нравится. «Рукава правды», — на крюке висели длинные, по локоть перчатки из металла, в некоторых их частях хаотично — во всяком случае, на первый взгляд, были вставлены алюминиевые штырьки размером с мизинец. — Обладают высокой теплопроводностью, — продолжал будничным тоном свою экскурсию Син. — Этими застёжками можно приковать к печи или трубе, чтобы клиент не дергался, да и я был волен заниматься своими делами. А эти стержни расположены так, чтобы касаться нервных окончаний, тут погрешности, конечно, возможны, зависит от размера руки. Ну, да это неважно, и так отлично работает.
Эмилию мутило все больше. От страха и от омерзения. Она отвернулась, и взгляд ее упал на шлем, сделанный всего из четырёх дугообразных, металлических полосок, каждая из которых крепилось к другой широкими, плоскими винтами.
— А, это, — небрежно сказал Син, заметив предмет интереса Эмилии. — Грубая работа, не так интересно. К сожалению, многих экспонатов моей коллекции здесь нет — слишком громоздкие для перевозки. Но один я не удержался — привез, он легко разбирается. Пойдем, — лейтенант недружелюбно толкнул Эмилию в спину.
— Произведение искусства! — торжественно произнес он, указывая на странного вида конструкцию. Остов изобретения представлял собой массивную, железную стойку, вдоль которой торчали пяти-семисантиметровые шипы. Снизу и на уровне рук расходились дуги, на их концах болтались кожаные ремни. На самом верху устройства была горизонтально прикреплена полуметровая планка, впрочем, размеры, как поняла Эмилия, были весьма условны, судя по виду, многие элементы конструкции можно было удлинять и укорачивать. Заканчивалась планка кольцом, которое могло смыкаться и размыкаться, по внутренней его стороне расположились тонкие металлические спицы сантиметров двадцать в длину.
— Красота! — мечтательно продолжал Син. — Это уже, правда, не мое изобретение, на заказ делали, так сказать, — он неожиданно хихикнул, Эмилия понимала, что лейтенант все больше впадает в эйфорию и эта экскурсия больше нужна ему, чтобы подзадорить себя, разогреть. — Но все по моим схемам и задумкам. Рассказать, как работает? — и не дожидаясь ответа, — человек помещается сюда, руки и ноги фиксируются ремнями, кольцо замыкаем на шее, — Син одновременно говорил и демонстрировал, как работают замки, — но не слишком туго, иначе штыри артерию повредить могут, — все было так дежурно и обыденно, как будто лейтенант конструкцию телеги объясняет, от этого Эмилии было еще неприятнее. — Ах, да, еще очень важно зафиксировать так, чтобы эти штыри, — он указал на остов, — касались позвонков. Их здесь не тридцать с лишним, как ты заметила, а семнадцать — для грудных и поясничных позвонков. Я хотел добавить еще шесть — для шейных, но мастер придумал лучше — этот ошейник. Я назвал его «Ожерелье грешника». О, и, кстати, не удивляйся моим медицинским познаниям! Я, знаешь ли, с детства врачом хотел стать. Да, — весомо добавил Син, хотя Эмилия никак не выказывала ни сомнения, ни удивления. — Даже в университет поступал, не взяли. Из-за денег, у меня небогатые родители были, — лейтенант на минуту замолчал, погруженный в раздумья, затем спохватился и бодро продолжил:
— Знаешь в чем идея? Через все эти штыри, в том числе и в кольце, проходит ток. Я могу при помощи этого пульта, — Син взял в руки коробочку с проводом, на которой уместилось три круглых переключателя. — Если нужно ввести человека в панику, включаем этот режим, — он повернул один из дисков и верхние шипы начали слегка искриться. — Для очищения, включаем этот, — заискрились нижние штырьки. — Почему для очищения? Дело в том, — Син мерзко захихикал, — что при воздействии током на поясничный отдел, человек не может сдерживать… А, знаешь, не буду всего рассказывать, сама увидишь. Впрочем, Эмилия давно все поняла, она мрачно посмотрела на ржавый тазик, стоящий под страшным механизмом и сжала руки в кулак. Хватит трусить, раз решила действовать — надо действовать, даже, если от страха уже не чувствуешь ни рук, ни ног. Но, если уж суждено умереть, то лучше быстро, пусть даже — болезненно, чем под пытками этого извращенца. Эмилия сипло втянула воздух, разлепила засохшие губы.
— Самое интересное в ошейнике, — продолжал нараспев Син. — Эту боль не многие превозмогают.
ebooksa