Подарок Параскевы

Глава 17: Параскева-Мокошь

— Ваше Высочество! Параскева.

Царь величественно проследовал к трону. Его грациозное тело, словно ветка магического дерева, было гибким, стройным, но упругим и пружинящим.

Параскева вошла и моментально увидела в тронном зале Алёну. Охнула чуть слышно и камнем упала на колени перед царём.

— Умоляю, Ваше Величество! Алёна ни в чём не виновата. Это я. Я нарушила запрет, вернувшись к Матвею. Она здесь ни причём! Накажите меня!

— Забавно. Навьино племя! Скинули тебя с пьедестала раз, скинули — два… А ты так и норовишь обмануть. Улизнуть к людям. Снова хочешь возвыситься до Мокоши? Или до Параскевы Пятницы? Венера наша, покровительница. Зачем только нам дана власть над вами. Своего народа нам мало? Сошлём тебя к Маре! — громко сказал он, садясь на трон. Пола его камзола взлетела вверх.

— Умоляю! Не нужно… — Алёна упала на колени рядом с матерью. Она не представляла себе, кто такая Мокошь или Мара и чем грозит матери эта ссылка. Но если таким образом царь угрожает ей, значит, это что-то действительно страшное… — Мама с папой жить друг без друга не могут! Пожалуйста, пощадите!

— Мммм… Выбирай, Параскева: или навь, или простой женщиной вернёшься ты к мужу! Это наш свадебный подарок. Мы выбрали Ольхону себе в жены. Оттого моя милость к тебе столь безгранична.

— Простой женщиной. Я готова лишиться магии и бессмертия ради простой жизни с Матвеем.

— Но тогда ты не сможешь видеться с дочерью, впрочем, из нави тоже дороги нет! Хорошо! Я встречусь с Марой, и мы поговорим о тебе. А пока можешь отправляться к людям. Там… ты или останешься, или… Подготовь дочь к обряду. Через месяц мы заключим союз. Она — моё истинное предназначение…

Алёна подскочила и обняла мать. Сидя на холодном мраморе пола, обнявшись, Параскева едва слышно поскуливала. Кот нарезал круги вокруг Алёнки, щерясь на сильного мага-царя как мелкая собачонка из басни. На них, задрав свой царственный нос, взирал Агнис с высоты позолоченного резного трона.

А потом… обернулся фениксом, вспыхнул и исчез из виду.

Гора разверзлась, и две женщины вышли из замка Лесного царя, не зная, грустить им или радоваться. Они шли по лесу молча, только сухие ветки тихо трещали, стараясь не отвлекать волшебниц, бывшую и будущую от их сокровенных мыслей. Бывшая ещё не потеряла полностью связь с миром нави, готовясь к переменам, а будущая только набиралась сил и волшебства. Они думали о будущем, о судьбе, что их ожидает. Не так просто расстаться с привычным укладом жизни навсегда и полностью сменить окружение.

Параскева радовалась, что обретёт свободу. Свободу жить и умереть рядом с любимым. Немного жаль, что взамен ей предстоит потерять защиту магического мира. Защиту от тягот простой жизни: болезней, бедности, жестокости, тягот тяжелого труда. Раньше она жила среди людей легко. Применяя в помощь себе магию, незаметную, но незаменимую. От стресса перехода навьи часто болели. Их иммунитет на фоне потери магии сильно снижался. Параскева знала случаи, когда навьи жили долго и счастливо в мире людей. Но таких примеров, пересчитать по пальцам. Как и в принципе переходов из магического мира в явь, мир без магии…

Когда-то ещё более оглушительный провал ниспроверг Параскеву с пьедестала богов в навь. Была она Мокошью, женой Перуна. Богиней любви и рождения детей. Покровительствовала женским рукоделиям: прядению и ткачеству. Любому женскому труду. Часто встречалась с Велесом, потому что заботы её касались и овцеводства. Стрижка. Мытьё шерсти, прядение… Пряла нити судеб человеческих. В основном женских. А вот свою жизнь не уберегла. Слишком любви в ней много накопилось неистраченной. Перун давно был груб с ней и резок. Слишком сух был этот грозный метатель молний. Велес оказался намного мягче и нежнее…

Связь раскрылась, и Мокошь оказалась в опале. С приходом христианства народная любовь окрестила её Параскевой Пятницей. И Перун осерчал ещё больше. Он ниспроверг её до нави. Параскеву, как имеющую связь с ночью, луной и водой, а также с домашним хозяйством, разжаловали в банницы. А вот теперь и вовсе опустили с небес на землю.

Параскева всегда выбирала любовь. И в случае с Перуном, и с Велесом, и кем бы то ни было другим. А теперь и с Матвеем. Выбирала чистую душу своего любимого мужа. Не испачканную страстями, обманом, жадностью и высокомерием. Матвей, по сути, был ещё ребёнком. Взрослым ребёнком с большой, искалеченной уродством душой. Параскева любила его ещё и поэтому — чувствовала себя необходимой. Любила его всей душой, всем телом. Став целительницей Матвеевой больной души. А он справедливо считал Параскеву богиней. Носил на руках… С ней он чувствовал себя полноценным.

Параскева дала Матвею возможность почувствовать себя полноценным, а значит, вылечила его больную душу. Вернула дочь Олеську. Родила Алёну. Теперь он не просто Матвей — юродивый. Теперь он художник, отец двоих детей, глава семьи. Матвей научился смотреть людям в глаза, держаться прямо, гордиться тем, что сумел достичь. И благодарил он за всё Параскеву. Она была его столпом. Была фундаментом, основой, опорой! Она была для него всем! И чувствовала себя тоже всем. А кем она будет в нави? Никем! Кому она будет нужна? Никому! И доченьку увидеть здесь реальнее. В Матвеев дом Лесная царевна явится ещё могла, а в навь — никогда!

Алёна шла по лесу, не видя дороги, и была не менее ошарашена, чем Параскева. На груди тихо вибрировал чёрный кот, довольный, что они покинули замок под горой. Почувствовав дорогу, он вывернулся и пошел впереди как провожатый. Только Алёна знала, не видела, что ждёт её впереди. Мать повидала и навь, и явь, и жизнь. Алёна не успела познать в полной мере даже тот короткий промежуток времени в пятнадцать лет, который был за плечами. А впереди — неизвестность. Высокомерный Лесной царь, которому якобы она была предназначена, откровенно смущал. Красивый, властный, в окружении богатства, в мантии из сверкающей магии, он завораживал, предрекая интересную, прекрасную жизнь. Но… ему было много тысяч лет. Вдруг в один прекрасный день он снимет личину молодого красавца и предстанет перед ней древним уродливым стариком! Сейчас её пугало именно это — старый властный муж.

— Мама, скажи, пожалуйста, сколько лет Лесному царю? Он, наверное, уже старик?