— Ох, Блейкли. Уверяю, любить такое бесчувственное существо как ты — уже мое наказание.
Я закрываю дверь и запираю замок.
ГЛАВА 21
МЕТАМОРФОЗА
АЛЕКС
Как заметила Блейкли, водопад прекрасен. Хотя и не лишен недостатков, именно разломы, каменные выступы, которые не похожи ни на один другой водопад в мире, делают его таким захватывающим сооружением.
Памятник, созданный стихиями и временем.
И теперь это станет святилищем. Каким-нибудь священным местом поклонения, где память о ней будет преследовать меня. Каждый раз, возвращаясь сюда, я буду видеть ее лицо, ее измученные зеленые глаза. Я буду помнить ее нежную кожу и то, каково это — погрузиться глубоко в нее и потерять всякое представление о мире.
Блейкли говорит о пытках — но нет большей пытки, чем испытать блаженный вкус, а потом лишиться удовольствия. Лучше тосковать о несбывшемся мгновении, чем вспоминать реальное случившееся и знать, что это не повторится.
Со временем ее память ослабнет, потускнеет. Как люди, мы не можем вспоминать каждую деталь нашего прошлого с абсолютной ясностью. Нам нужна способность забывать. Это помогает уму принять происходящее и двигаться дальше.
Утреннее солнце поднимается над верхушками деревьев, освещая Гору Дьявола25 ярким лучом, из-за чего предыдущая ночь кажется далеким сном. Недостаток сна также размывает мысли.
По крайней мере, эту теорию я придумал, когда положил стеклянный флакон в карман. Тюбик имеет три отделения, разделенных тонкой стеклянной стенкой. В каждом отделении: хлорат калия, глицерин и вода.
Я вынимаю руку из кармана, остро ощущая присутствие пузырька, и роняю потертый мешок на землю.
Принятие — это форма поражения. Как только вы отказываетесь от стремления достичь своего величия, вы быстро начинаете увядать.
Я слышу, как распадаются мои клетки. Растворяются мембраны. Молекулы расщепляются и пожирают материю. Более сильные клетки высасывают слабые по мере их деградации.
Она написала в своем дневнике, что я уничтожу себя. Проницательное предсказание, учитывая, что я балансирую на грани.
Это все их воспоминания. Голоса в моей голове. Каждый неудавшийся объект, стал частью этого места, частью меня. Пока я гнался за навязчивой идеей, не было времени запоминать их лица. Они были объектами, а не людьми.
Создание лекарства спасло бы меня от них, оправдало бы их смерть. Без лекарства, всего лишь в результате неудачного эксперимента, их смерти бессмысленны.
Я зарываюсь руками в землю возле реки. Мои пальцы цепляются за отложения, богатую почву, которой не должно быть в этой среде.