Жестокая болезнь

— Мне нужен шампунь и кондиционер получше, — говорю я ему.

Алекс перестает печатать, но не оборачивается.

— Это так важно?

Я провожу пальцами по своим влажным прядям.

— У меня обесцвеченные волосы. Из-за твоего небрендового дерьма они стали как солома.

Он, как обычно, отвечает сухо.

— Посмотрим, что я могу сделать.

Я подхожу ближе, обращая внимание на закрытую занавеску.

— Почему ты носишь лабораторный халат?

Это полностью завладевает его вниманием. Он закрывает ноутбук и разворачивает кресло. Он настороженно относится к моим вопросам и поведению. И правильно делает. Его пристальный взгляд скользит по мне — голые ноги, мокрые волосы намочили белую рубашку, делая ее почти прозрачной, особенно возле области груди, — и он с трудом сглатывает.

Язык его тела говорит о том, что он не в настроении играть, не после того, как гнался за мной в замерзающей реке. Но все, что у нас есть, — эта игра. Один победитель, один проигравший.

И я отказываюсь проигрывать.

— Потому что я ученый, — коротко говорит он.

Я тереблю верхнюю пуговицу рубашки.

— Но это не лаборатория с учеными. Здесь только ты и я. Для кого ты его носишь?

Он поправляет очки, маневр, направленный на то, чтобы не пялиться.

— Я ношу его, потому что это то, кто я есть.

Страдающий манией величия похититель… эту мысль я держу при себе. Вместо этого я расстегиваю верхнюю пуговицу и скольжу вниз к следующей.

— И не только, — говорю я.

Алекс скрещивает руки на груди, его взгляд опускается на обнаженную кожу между моими грудями.