Я должна сделать в точности так, как он сказал. Я должна сбежать вниз по лестнице и оказаться от него как можно дальше. В этот момент он более неуравновешен, чем я когда-либо его видела. Мне нужно уйти, но его неустойчивое состояние так же сильно, как гравитация, приковывающая меня к этому месту.
Он убирает руки с двери и, не говоря ни слова, медленно поворачивается ко мне. Сдвинув брови, он окидывает меня пристальным взглядом. Моя рубашка расстегнута. Я не делаю ни малейшего движения, чтобы прикрыться.
Осторожными движениями Алекс подходит ближе и забирает свои ключи у меня из рук. Я и забыла, что держу их. Он кладет их в карман, затем его рука опускается мне на талию.
Опустив глаза, он проводит тыльной стороной ладони по моему животу. Я не могу не вздрогнуть от этого нежного прикосновения, инстинктивно напрягая пресс.
Он проводит костяшками пальцев вверх, его прикосновение легкое, как будто он изучает изгибы моего тела. Мое дыхание замирает в легких, когда он достигает контура между моими грудями. Кончики его пальцев блуждают по изящному изгибу одной груди, прослеживая форму, а я изучаю его черты, выражение его страдальческого лица, и пытаюсь понять, что вызывало эту боль.
Алекс резко останавливается. Дойдя до впадинки у моей ключицы, он застегивает верхнюю пуговицу. Затем постепенно доходит до низа.
Он обхватывает мое лицо обеими руками, взгляд его напряжен.
— Объект никогда не заставлял меня чувствовать себя таким слабым.
— Это потому, что я не объект, — говорю я. — Я женщина.
Он отпускает меня с напряженным вздохом.
— Ты паразит.
Я вызывающе вздергиваю подбородок.
— И все же ты сильно меня хочешь, — я облизываю губы, чтобы увлажнить их. — Это у тебя болезнь, Алекс. Почему бы тебе просто не сдаться? Прими, что ты не можешь вылечить меня. Лечить нечего.
Он отступает назад, спускаясь на ступеньку. Наши лица теперь на одном уровне.
— И это чуть не сломило меня, черт побери… Я никогда так сильно не хотел женщину, — он делает еще один шаг вниз. — Но нельзя. Тем более что на мои чувства ты не сможешь ответить. По-другому и быть не может. Так я стану еще более мерзким, чем тот дьявол, который закопал мою сестру в землю.
Он спускается по лестнице, его слова повисают в темноте между нами. Пока он еще недалеко ушел, я говорю:
— Если твой опыт получится, я не буду чувствовать к тебе ничего, кроме дикого отвращения.
— Я готов рискнуть, — говорит он.
Холодок пробегает по моей коже, и я скрещиваю руки на груди. Смотрю на дверь хижины. Если и есть какой-то шанс сбежать, то не через нее. Он прячет эту дверь не ради безопасности. Эта хижина принадлежит ему.
Его личный девятый круг ада.