― Так и есть, ― говорит Салливан, все шутки отброшены в сторону. ― Но я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты мне доверяешь?
Он ждет, лицо открытое, глаза честные.
Салливан выглядит искренним.
Он
Но я уже знаю, насколько убедительным он может быть.
― Не знаю, могу ли я тебе доверять, ― говорю я наконец. ― Все, что мы делаем, ― это ложь.
Я ожидаю, что он обидится на это заявление, но он воспринимает мои слова спокойно, медленно кивая головой, словно обдумывая их.
― Понятно, эта игра дезориентирует. Тем более, что я справляюсь лучше. ― Он слегка улыбается. ― Тогда как насчет такого, Тео… независимо от того, что мне придется сказать или сделать с другими, я обещаю никогда не лгать тебе.
― Никогда?
На мгновение он замирает, обдумывая всю тяжесть обещания. Затем твердо говорит:
―
Эта мысль вселяет в меня странное чувство силы. Я могу спросить Салливана о чем угодно… и он ответит?
Это создает между нами связь, тонкую и мерцающую, как стальная нить.
― Но… ― Глаза Салливана темнеют, когда он делает шаг ближе. ― Я жду от тебя того же. Это несправедливо, если я буду честен с тобой, а ты будешь что-то скрывать от меня.
Сердце колотится в груди. Эта огромная кухня вдруг кажется очень маленькой и очень теплой, когда Салливан вторгается в мое пространство. Он прижимается ко мне, пока моя задница не упирается в столешницу, и отступать больше некуда.
― Ну что? ― Его бедра касаются моих. Мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть на него. ― Мы договорились?
― Я ― открытая книга.
Салливан тихонько хихикает.
― Я в этом очень сомневаюсь. Я хочу услышать, как ты это скажешь… Ты клянешься говорить мне правду, Тео? Несмотря ни на что?
Его глаза смотрят на меня, темные и проницательные. Как будто он видит меня насквозь.