Добронега прижала ладонь ко лбу и устало оперлась на перила лестницы.
– Я помогу! – крикнула Злата и бросилась к сеновалу.
Олег обернулся на ее голос, и Злата сбилась с шага. По его подбородку текла кровь, а сам он выглядел так, будто вот-вот на погребальный костер пойдет. Он схватил Злату за запястье и быстро заговорил по-хвански. С ним такое бывало. Как сильно волновался, забывал словенскую речь.
– После. После все, – отмахнулась Злата и бросилась в сеновал.
Все остальное после. Сейчас главное – помочь Радимушке.
В раскрытых воротах показался Радим, с трудом удерживавший бьющуюся Всемилу.
– Я помогу! – Злата попыталась перехватить руку Всемилы – на щеке Радима уже цвели алым три царапины.
– Я сам! – стиснув зубы, ответил Радим. – Его убери. Убью!
– Кого? – не поняла Злата, отступив в испуге.
Не тронулся ли умом Радим? Кого убрать? Кого убьет?
– Его! – мотнул головой Радим в сторону отступившего Олега.
Тот, казалось, и не слышал. Он расширившимися глазами смотрел на Всемилу и то сглатывал, то судорожно облизывал губы.
– Не смотри! – рыкнул Радим и поспешил к крыльцу.
Олег отступил еще на шаг, а Злата в растерянности следила за тем, как Добронега быстро перехватывает руку Всемилы и все-таки убирает ее от лица сына, как Радим, шатаясь, поднимается по крыльцу, и не понимала: за что убьет? Что случилось?
– Что случилось? – Злата в растерянности повернулась к белому как полотно Олегу.
– Давно так? – хрипло выдохнул Олег, глядя на закрывшуюся дверь.
Злата знала, что сейчас еще и ставни наглухо закроются, и ворота. Дом Добронеги словно исчезал из мира в такие моменты.
– Давно, – тихо ответила Злата. – Что тут было?
Олег только замотал головой, словно не мог произнести ни слова. Ладно. Все после. Сейчас другое нужно.
– Ты уходи, Олег. Мне ворота запереть нужно, кабы не увидел кто.