– Радим! Выслушай! Не уйду! Сейчас не уйду, пока не услышишь. Хоть силой выкидывай.
– И выкину! – Радим крутанулся на месте и посмотрел на Олега.
– Радим! Дай ему сказать, – произнесла Добронега, и столько властности было в ее тоне, что Радим послушался, молча опустил голову.
– Хуже от этой травы не будет. Она и успокоит, когда уже все началось. Легче будет и быстрее пройдет. Не так долго… Ей же плохо было всю ночь, да?
Радим посмотрел в небо, сжав кулаки, и покачал головой. Злата понимала, что Олег ему сейчас по живому режет; но вдруг есть надежда? Вдруг вправду поможет?
– Радимушка, давай попробуем! – взмолилась она.
– А на себе попробовать не хочешь? – ответил Радим. Злата не обиделась. Она знала, что когда Радим вот такой, нельзя спорить, нельзя настаивать. От него тогда всем перепадало.
– И попробую! – твердо ответила она и протянула руки за горшком.
Олег аккуратно передал ей горшок, и Злата на миг ободряюще коснулась его пальцев. Хванец поднял растерянный взгляд, и она улыбнулась. Ничего. Все наладится.
– Тебе тоже худо не будет, – сказал он. – Даже если попробуешь. Там заваривать нужно. Я объясню.
– Объясни, – Злата уверенно протянула руку и уже открыто сжала запястье Олега.
– Злата, – устало произнес Радим, – иди отвар сделай. Объясни, – кивнул он Олегу, – а сам будешь потом все сказывать.
– Я все сделаю. Мне объясни, – Добронега забрала горшок из рук Златы и потянула Олега в сторону крыльца.
Радим и Злата остались вдвоем. Радим смотрел в землю и хмурился. Злате очень хотелось разгладить пальцами морщины на его лбу, обнять. Да только как к нему такому подступишься?
– У Всемилы платье да рубашка нижняя у ворота разорваны были, – хрипло проговорил Радим, глядя в одну точку.
– Радимушка, Олег шел в твой дом, знал, что здесь мы. Ты вправду думаешь, что он стал бы заманивать Всемилу в сеновал и рвать на ней одежду? Ты дал ему дом, дал семью. Он не тот, кто это на девичью красу променяет.
– А ты почем знаешь? – устало спросил Радим, и Злата медленно выдохнула. Она видела, что он уже не гневается.
– Я вижу, Радимушка! Хоть и не говорит он о том, но тоскует он. Не видишь? Только с нами и отогревается! Да и Всемила… Ты же сам знаешь, как она может.
Злата коснулась руки мужа.
– Почему?