— Носилки не сделать! — крикнул он Уру. — На руках придется нести.
Гриша подошел к Назифе. Как оказалось, она не только увеличилась в размере, но и в весе. Как бы он не силился ее поднять, не мог оторвать от земли. А на ее коже при прикосновении оставались глубокие вмятины.
— Помоги мне посадить ее. На спине понесу.
С огромным трудом две мужчин посадили распухшую Назифу, которая постоянно заваливалась то на одну, то на другую сторону. Гриша перекинул ее руки себе на плечи и попытался встать.
— Ур, помоги. Подтолкни ее сзади.
Через несколько минут общими усилиями они смогли оторвать девушку от земли, и Гриша, шатаясь, поплелся в сторону Эль-Кара. Ур нагрузил на себя вещи и пошел следом. Солнце тем временем поднялось и начало нещадно припекать. Гриша крепко держал ее за ватные руки, но она, как тяжелый мешок тянула его назад. Идти было все труднее и труднее, пот струился по лицу и спине, а горячий воздух иссушивал язык и горло.
— Ур, дай попить, — прохрипел он.
Библиотекарь развязал последний оставшийся бурдюк и напоил его и Назифу.
— Как думаешь, ей становится легче?
— Нет, не становится. У нее лицо стало пунцовым и глаза закрыты.
Гриша слышал ее тяжелое дыхание с хрипами и видел подергивание пальцев, но решил не останавливаться. Он понимал, что больше не сможет поднять девушку, силы были на исходе. Юноша повернул голову и тихо сказал:
— Только не умирай, пожалуйста. Потерпи, вот дойдем до Эль-Кара и тебе станет лучше. Ур обязательно найдет лекарство. Он ведь такой умный! Табит угостит сладким пивом и уложит тебя на мягкую постель. Выспишься и тебе сразу полегчает. Вот увидишь! Ты должна жить ради отца, братьев, нас с Уром и ради всех жителей. Пустынного без тебя не победить. Поэтому ты должна жить ради всего человечества…По крайней мере в этом мире.
Назифа что-то слабо промычала. У Гриши ком подступил к горлу и на глазах навернулись слезы. Ему было горько осознавать, что у него на руках умирает близкий человек, а он не может никак помочь.
«Господи, я не знаю, слышишь ли ты меня отсюда, но больше ничего не остается, кроме как просить помощи у тебя. Пожалуйста, Господи, помоги! Отче наш иже еси на небесех, да святится имя Твое…»
Он шел, глядя себе под ноги, и слезы капали на желтый горячий песок. Гриша вспомнил все молитвы, которым научила мама, но не находил успокоения. Тяжелое прерывистое дыхание становилось все тише, и он боялся, что наступит момент, когда оно прекратится.
— Свисток!!! — воскликнул Ур. — Лирры подарили тебе свисток!
Гриша остановился, как вкопанный, и закивал.
— Да-да, в правом кармане. Доставай скорее и дуй!
Ур бросил поклажу, подбежал к нему, достал перламутровый свисток лирров и что было мочи засвистел. Красивый переливчатый звук разнесся над засохшим болотом и безжизненной пустыней, виднеющейся вдали. Оба застыли, в ожидании чего-то необыкновенного, но прошла минута, другая и ничего не происходило. Ур подул еще раз, но, как и прежде, никто не откликнулся.
— Дай мне. Может, он именной.