Мужчины, понурив головы, пошли за ней. Даже Бонапарт стих, чувствуя напряжение хозяина. Чем ближе они подходили, тем больше Гриша сомневался, что впереди был демон.
— Это крыша с трубой! — радостно воскликнул он и с облегчением выдохнул.
— Рог торчит, а не труба, — возразила Назифа.
— Какой рог, если он прячется от солнца под крыльями?
— Ну вылез во сне. У тебя тоже кое-что торчит во сне, — с издевкой сказала она, но пройдя еще несколько шагов поняла, что юноша был прав.
Перед ними стояла хижина. Было трудно сказать из чего она сделана: торчали ветки, камни, пучки травы, кости животных. Все это было скреплено кирпично-красной глиной. На крыше из пальмовых веток торчала перекошенная труба.
Вдруг Гриша вцепился в руку Уру и зашептал:
— А если это жилище демона? Не нашел гнезда и слепил себе дом.
Тот замер и сильнее сжал рукоять кинжала, но Назифа кивнула на очистки, валяющиеся у стены хижины, и сказал:
— Здесь живет человек. Надеюсь, не людоед.
В это самое время дверь со скрипом открылась и показался сгорбленный старичок в лохмотьях и с длинной редкой бороденкой. Он держал в руках глубокую миску с грязной водой и бормотал себе под нос.
— Так-так, вроде все нашел, — он пошарил рукой в воде, затем взмахнул миской и окатил Ура коричневой жижей с головы до ног.
— Э-э-й! — воскликнул тот. — Ты что делаешь?!
Старик уронил миску, вытянул руки перед собой и попятился, испуганно приговаривая:
— Кто здесь? Вы кто? Что вам надо? Я больной человек, оставьте меня в покое!
Назифа подошла вплотную и заглянула в его немигающие глаза.
— Он слеп.
— Девушка? — заинтересовался старик и сразу же перестал вертеться и пятиться. — Ты что, заблудилась?
— Нас трое. Мы охотники на демонов. А ты кто такой и что здесь делаешь?
— Охотники? — переспросил он и с облегчением выдохнул. — Хорошо, а то я уже подумал… Я — Хорус. Когда-то тоже был охотником и участвовал в «Битве Светлых». А теперь живу здесь.