Отдана горгулье
— О, милый, ты этого не сделаешь.
Он снова толкается, но по-прежнему едва проникает в меня. Он так далек от того, чтобы отдать мне все.
— Уильям, пожалуйста!
Он качает головой. Затем переворачивает нас, и я улыбаюсь, когда он устраивает меня сверху.
— Сделай это сама, принцесса. Таким образом, я буду знать, что ты берешь ровно столько, сколько хочешь.
— Ммм, — я практически мурлычу, насаживаясь на него. — Боже, ты чувствуешься потрясающе.
Уильям тихо ругается, когда я выдыхаю и принимаю его глубже. Затем я двигаю бедрами и чувствую трение клитора о его лобок и знаю, что он весь мой.
— Пресвятая матерь Божья, ты такая тугая, женщина.
Я смеюсь, приподнимаюсь и медленно опускаюсь, наслаждаясь тем, как его губы размыкаются, а рот приоткрывается, когда я двигаюсь на его члене.
— Думаю, это стоило всех этих упражнений Кегеля, да?
Уильям хмыкает. Его бедра приподнимаются, чтобы встретиться с моими при следующем движении моего тела.
— Я не знаю, что, черт возьми, такое кегель, но я бы продал душу, если бы мог оставаться внутри тебя до конца своих дней.
Мое хихиканье быстро переходит в стон, а затем я слишком сосредоточена, чтобы говорить и смеяться. Все, что я могу делать, это двигаться на его члене, в то время как его руки на моих бедрах поднимают меня вверх и вниз, ускоряя мой ритм, пока шлепки наших тел не наполняют комнату.
— Черт, черт! — проклятия Уильяма усиливаются с нашей скоростью.
Я чувствую, как нарастает моя собственная кульминация, захватывающая мое естество. Живот сжимается. Я впиваюсь ногтями в предплечья Уильяма.
Он притягивает меня к себе, и я трусь об него, пока мое тело сотрясается в спазмах, и я кончаю. Вот только я кончаю вокруг члена, который набухает, наполняя меня еще больше, пока я не теряю возможность двигаться. Я не могу думать. Есть только удовольствие, его сильные руки на мне и, самое главное, его член внутри меня. Я опускаюсь ему на грудь, прижимаясь лицом к потному, пахнущему мужчиной теплу. Я позволяю себе раствориться в ощущении, что он, возможно, на самом деле никогда меня не отпустит.
Последнее, что я помню перед тем, как заснуть, — звук его сердцебиения. Стук замедляется до нежного ритма и убаюкивает меня. Как странно, что я подумала, что он всего лишь статуя, когда впервые увидела его. Я не думаю, что другой человек в моей жизни когда-либо прежде относился ко мне с такой теплотой и нежностью. Дело не в том, что люди злы. Я потрясена добрыми поступками Мориса и тем, что Рейчел сказала мне всего несколько дней назад. Просто у этого монстра, который выглядит так, будто сделан из камня, на самом деле самое мягкое сердце, которое я когда-либо знала.

18