— Немножко. Я хотела бы туда попасть. — Она немного приподняла голову от моих губ.
Я немного напрягся. Она задумалась, водя пальчиком по моей груди.
— Я бы гуляла перед тобой в своих костюмчиках, дразнила бы тебя. Придумала бы новые, такие, чтобы ты хотел наброситься на меня, как дикий зверь. А ты хотел бы там погулять со мной?
— Очень. — честно отвечаю, обняв ее так, что она целиком оказалась на мне. — Но мне кажется, я теперь долго такой пытки не выдержу.
— Почему? Тебе уже не нравится?
— Нравится. Но если я буду видеть тебя и не смогу обнять и поцеловать, мое сердце не выдержит.
— Тогда не хочу в игру. Хочу здесь тебя дразнить. Жалко, костюмчики мои нельзя перенести. Можно, я себе придумаю новые костюмчики такие и буду дома в них всегда ходить?
— Тогда накроется наша учеба, — засмеялся я и поцеловал ее, — и спортзал. Мы из кровати не будем вылезать.
— Я согласная. — Поцеловала она меня в ответ.
Глава 12. Огненный шар.
Пришло время сессии. Мы с Энжи подошли к этому этапу в разной форме. Если для нее это был обычный для любого первокурсника легкий мандраж, то для меня… это была Голгофа. Долгие месяцы без нормального сна давали себя знать. Мозг отказывался запоминать простейшие формулы и термины. Я умудрялся забывать даже то, что со школы, как говорил один из моих учителей, случайно за уши зацепилось. Степаныч, радовавшийся азарту, с которым я начал семестр, и моим успехам, все чаще удрученно качал головой. Мы с Дэном специально для него придумали версию с бессонницей, мол крыша на почве нагрузки от работы поехала, и я просто не могу спать. Вряд ли он бы поверил, насколько на самом деле съехала моя крыша. С нашими экспериментами мы доигрались до того, что я в игру стал проваливаться при малейшем расслаблении, стоило лишь прикрыть глаза. И выпрыгнуть обратно мгновенно бывало нелегко. Вот и сейчас я, прислонившись к стеночке в коридоре универа, разматывал очередного культиста, поддавшегося всеобщей истерии «Прибей Краша».
— Какие люди, Серёня! — Только за «Серёню» всегда хотелось двинуть урода этого, Тяпу, но отец просил не обижать любимого сыночка друга. Более того, по просьбе отца я притащил это приторное ничтожество в компанию, с которой тусовался. Денег у него всегда было больше, чем у меня и остальных, поэтому его и не гнали, хотя и авторитетом он не пользовался. Кроме того, два амбала, приставленные папой, которые его, наверное, и в туалет дома водят, давали нам чувство дополнительной защищенности, что придавало нашему поведению лишь больше разнузданности: мы могли цепляться к другим компаниям, чужим девушкам, хамить кому угодно без риска получить по морде. Чаще всего в такие передряги влезал как раз Тяпа.
— Привет. — Приоткрываю глаз, чтобы увидеть хоть контур этого субъекта, хватит с него. Все как всегда вовремя. Так, пара файрболов в бегущего культиста – залег, гад.
— Как поживаешь? Ты у нас теперь кто, пролетарий? — По голосу слышу, что на роже, как всегда слащавая улыбочка.
— Интеллигенция. — Свали, Тяпа, тут гад особо прыгучий попался. Достаю лишь последней парой шаров после четырех промахов. Живучий. Кажется, надоело бегать, ко мне скачет.
— Я с тобой кралю видел. Дорогая штучка, не по карману тебе сейчас, наверное. — Культист останавливается, не добежав метра два, похоже, я концентрацию, потерял, растаял. Сейчас, Тяпа, сейчас.
— Вполне. — Все в норме, бедолага опять бежит ко мне.
— Уступи ее мне, а я отблагодарю. — опять приоткрываю глаз: далековато стоит. А вот жлобы его за две секунды будут здесь. Мой любимый ледяной зигзаг – тушка падает мне под ноги.
— Сережа, я графику на пять сдала! — Вот сейчас я точно в игре подтаял основательно. Чувствую ее руку на локте. Ой как не вовремя тебя принесло, любимая. Чего ж веки такие тяжелые? Опять слышу Тяпин голос.