– Понятно, – вздохнула Клавдия. – Хотя чему я удивляюсь? Этого следовало ожидать. Это я вас просмотрела! Гнать тебя было надо, Максим! Гнать, и подальше! – Она подняла на меня глаза и жестко, в упор, посмотрела: – Ну и что дальше, а? Что молчите, Максим Александрович? Какие у вас мысли?
То, что она обратилась ко мне на «вы», а не как обычно, «Максимка», меня испугало. Но я взял себя в руки и дурацким, беспечным голосом попытался отшутиться.
– А что такого? – балагурил я. – Закончу школу, и мы с Дашей поженимся!
Клавдия вздохнула и махнула рукой.
– Иди, Максим, спать. В сарай, слышишь? – жестко добавила она, не желая меня больше ни видеть, ни слышать.
Я обиделся и вышел из комнатки.
Я иногда ночевал на сеновале в сарае и раньше, если было особенно жарко.
Там было душно и беспощадно жрали комары и мухи. Я ворочался до утра, надеясь, что Даша придет ко мне – чего уж теперь таиться, если открылось?
Но Даша не пришла. Утром, когда я вышел во двор, она кормила цыплят и глаз на меня не подняла. Я подошел к ней – она дернулась и покраснела.
– Мне уйти? – обиженным голосом спросил я.
Она, не поднимая глаз, пожала плечами:
– Дело твое. Тебя тут не держат!
И я ушел. Гордый, оскорбленный, обиженный на весь свет. В тот день я уехал в Москву.
В электричке решил, всё, хорош! С дачей, сельской школой, папашей, Лидь Ванной и Клавдией с Дашей я завязываю. Я был обижен. Меня в очередной раз не поняли!
И в конце концов, развод матери и отца – их личное дело. Я прописан в дедовой квартире и имею на нее право. А будет мать возражать – пойду в милицию и напишу заявление. Устроилась там, как королева, а мне тут… пропадать.
Кстати, все так получилось в моей жизни из-за нее, из-за матери! Вся эта нелепость с Дашей, дурацкая жизнь с отцом.
Мать встретила меня с испугом:
– Что-то случилось?
Наверное, видок у меня был еще тот.
Я ничего не ответил, прошел мимо нее, грубо задев ее плечом, в свою комнату –