– Думаю, мне нужна помада потемнее. – Она протягивает мне телефон.
Я смотрю на фотографию.
– Да. Видно, но не очень четко.
– В следующий раз накрашусь более темной, – тихо говорит она, и в ее голосе слышится обещание.
– Хочешь сделать это снова?
– Я много чего хочу сделать с тобой. – Я вижу эмоции, которыми горят ее глаза, и понимаю, что настал мой час. Я должен быть откровенным с этой девушкой и рассказать ей о своих чувствах.
– А я с тобой. – Я притягиваю ее к себе и просто обнимаю. – Ты же знаешь, что важна мне?
Она смотрит на меня, хлопая глазами.
– Правда?
– Ну да. Я… не завожу отношений. Обычно. Мои родители… – Мой голос стихает, и она терпеливо ждет, когда я продолжу. – Они не лучший пример. Пока я рос, у меня дома было не так много любви. Только деньги.
Всегда одни только деньги.
– Мы – не наши родители, – тихо говорит Рен, и я задаюсь вопросом, не думает ли она сейчас о своих.
– Да, но они влияют на нас и наше поведение. Мой отец был… и остается деспотичным придурком. Он нехороший человек. – И это еще мягко сказано.
– А ты хороший. – Я порываюсь возразить, но она мотает головой, и я замолкаю. – Правда. Ты милый и добрый. Со мной.
– Потому что ты мне нравишься. – Этих слов недостаточно, чтобы выразить мои настоящие чувства к Рен. Это не просто симпатия. Или забота. Это…
Я не хочу навешивать ярлык. Не сейчас.
– Тогда я, наверное, должна быть польщена. – Она тихо смеется.
Сексуально.
Я не отвечаю. Просто целую ее, пока у нее не перехватывает дыхание, и изучаю языком ее восхитительный рот. Черт, мне все мало. Чувство настолько ошеломляющее, что почти причиняет боль.
А что еще хуже? Мысль о том, что я могу ее потерять. Это невыносимо даже представить.