Миллион поцелуев в твоей жизни

22
18
20
22
24
26
28
30

Нам нужно поговорить. Позвони, когда сможешь.

Я подумываю не отвечать, но быстро понимаю, что избегать проблемы – не выход.

Нахожу его номер в списке контактов и звоню в надежде, что он не ответит. Увы, отец берет трубку после второго гудка.

– Почему ты не сказал, что тебя вчера допрашивали следователи? – рявкает он.

Черт подери, мне, наверное, придется выпить после этого разговора.

– Ты уже в курсе ситуации, поэтому я не посчитал нужным тебе звонить. К тому же мне уже восемнадцать. Я взрослый, – напоминаю я.

– Мог бы и позвонить. Чтобы я не оказался застигнут врасплох, когда со мной связался какой-то репортер, желающий получить комментарий.

Черт. Такого я не ожидал.

– Кому какое дело? Нас это особо не касается.

– Мы Ланкастеры, сын. Люди обращают внимание на все, что мы делаем, даже если принимаем косвенное участие, – резко поясняет отец. Ясно, что он теряет терпение.

– Ну, не было ничего особенного. Меня допросили, я изложил свою версию событий и рассказал, что видел, вот и все. – Я бросаю взгляд на второй этаж, слышу характерный звук включенного душа и представляю, как Рен стоит под горячими струями, а ее скользкое голое тело окутывают клубы пара.

Я опускаю руку между ног и поправляю свое достоинство.

– Репортер любезно сообщил, что в понедельник об этом напишут в газетах. Тебя в статье назовут свидетелем. Когда дело дойдет до суда, тебе, возможно, придется дать показания. Надеюсь, ты к этому готов, – говорит отец.

– Жду с нетерпением. Готов на все, чтобы этого урода навсегда отправили за решетку. – Я наслаждаюсь мыслью о том, что Фигероа окажется в тюрьме. Ублюдок этого заслуживает.

– Где ты вообще? Я видел, что ты взял самолет.

Черт. Попался.

– В Вермонте.

– С кем?

– С другом.

– У тебя же на следующей неделе итоговые экзамены, разве нет?