Миллион поцелуев в твоей жизни

22
18
20
22
24
26
28
30

– Значит, нужно отпраздновать. Я переговорю с шеф-поваром. У нас уже есть планы, но нужно что-то особенное. И нужен торт! О боже мой. – Она вскакивает и спешит на кухню, созывая персонал.

– Ты правда отдал миллион баксов за живопись для нее? – спрашивает Финн, мой второй старший брат. Он развалился на диване с бокалом апельсинового сока с водкой.

Еще нет и полудня. Видимо, ему это необходимо, чтобы вынести времяпрепровождение в кругу семьи, которому мы предаемся последнюю пару дней, чего обычно он старается избегать.

Впрочем, не могу его винить. В этом единственный плюс пребывания в стенах частной школы «Ланкастер». Я вижусь с семьей только по большим праздникам.

– Правда. – Я киваю, иду к окнам с видом на город, и останавливаюсь возле огромной ели, увешанной белой гирляндой. В этом году мама постаралась на славу. Вся квартира пропахла елкой, что не так уж плохо. – И это не живопись.

– А что же тогда, черт побери? – спрашивает Финн.

Я оборачиваюсь и смотрю на него.

– Картина создана губной помадой.

Финн хмурится.

– Что, прости?

– Кто-то целовал холст. Снова, и снова, и снова разными оттенками помады Chanel, – поясняет Алисса, смущенно глядя мне в глаза. – Я разузнала о ней, когда Грант мне об этом рассказал. Была заинтригована.

– Это ее любимая картина. – Я пожимаю плечами. Я хочу только одного: делать эту девушку счастливой.

Чего бы мне это ни стоило.

Несмотря ни на что.

– Понимаю почему. Очень красиво, – соглашается Алисса, находит картину в телефоне и показывает ее Финну.

Он рассматривает ее, хмурится и поднимает голову.

– Не понимаю.

Я издаю вздох. Грант называет его тупицей. Алисса просто качает головой.

– Боюсь, в тебе не пробудилось ни капли романтики, – говорит она Финну, который к тому же приходится ей бывшим начальником.

– Зато возбудилось кое-что другое, с романтикой не связанное, – посмеивается он. Делает глоток своего напитка, позвякивая льдом в бокале, а Алисса смотрит на него с отвращением.