Все, что я хотела сказать

Сильви запрокидывает голову и смеется.

– Обманщица. Вы с ним трахаетесь тайком, и все об этом знают.

От ее слов меня охватывает тревога.

– Что значит все?

Сильви выставляет перед собой ладонь и начинает считать.

– Мой отец. Мать. Летиция. Я. Официант. Бармен. – Она ухмыляется, явно довольная собой. – Это было прямо-таки очевидно. Ты убегаешь в туалет, когда Уит сюсюкается с Летицией. А через минуту он тоже уходит. Какое-то время вас нет. Потом он возвращается с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами.

Я не помню, чтобы трогала его волосы.

– А потом возвращаешься и ты. От тебя пахнет грехом, и ты никому не смотришь в глаза. – Сильви тянется и хлопает меня по ноге. – Ты играешь с огнем, подруга. И непременно обожжешься. Мой брат ранит людей. Я говорила тебе, что у него нет сердца.

– Что ты имеешь в виду? – с опаской спрашиваю я.

– Уит – настоящее бедствие. Все Ланкастеры такие. Мы прокляты. В конце концов мы раним людей, даже тех, кто нам небезразличен. – Она икает. Хихикает. Сжимает мое колено. – Мой отец с интересом на тебя посматривал, ты заметила? Господи, он такой извращенец.

Так и знала, что мне не показалось.

– Уверена, я просто напоминаю ему свою мать.

– В том и проблема. Ты напоминаешь ему его бывшую любовницу – без обид.

– Я не в обиде, – отвечаю я.

– Маме ты тоже ее напоминаешь. Наверное, не стоило брать тебя с собой, – говорит она, поглядывая в мою сторону и округлив голубые глаза. – Рано или поздно они все до тебя доберутся. Похоже, Уит уже это сделал.

– Думаешь, Летиция заметила? – спрашиваю я шепотом, не в силах вынести чувство стыда, которое норовит меня охватить.

– Ха! Так и знала, что ты с ним трахаешься. – Сильви тычет мне в лицо пальцем. Я отмахиваюсь от ее руки. – Она уже много лет терпит выходки моего брата. Мама сосватала их, когда они едва появились на свет. Она хочет, чтобы они были вместе и смогли – цитирую – «создать наследие».

Звучит как полная чушь, но я ничего не говорю.

– Отцу нравятся все моложе и моложе. Ты для него то, что надо. Он бы с радостью ткнул маму носом в то, что спал и с матерью, и с дочерью.

Я морщусь. Какая мерзость.