– Например?
Я не желаю пересказывать их выдумки. Хватит и того, что он мог ненароком услышать.
– Обвиняли меня в том, что я занимаюсь… непристойностями с парнями из кампуса.
– А вы занимаетесь непристойностями с какими-то парнями из кампуса? – спрашивает он, скрещивая руки на груди.
От его обвинительного тона я резко замолкаю. Он мне не верит.
– Конечно нет. Меня все ненавидят.
– Но тем не менее все о вас говорят, значит, полагаю, некоторым вы все же нравитесь. Скорее всего, парням. – Когда я поднимаю голову, чтобы окинуть его сердитым взглядом, то вижу, что он уже разглядывает меня, косясь на подол моей юбки, который заканчивается на бедрах. Я опускаю руку и тяну юбку вниз, стараясь прикрыть как можно больше обнаженной кожи, а я ее даже не задирала. – Я уже наблюдал подобное, мисс Сэвадж. Как девочку травят сверстники. Начинают распространять слухи. В основном преувеличенные, но в них всегда есть крупица правды. – Директор наклоняется, пододвигаясь слишком близко, и я отодвигаюсь назад.
– Парни тоже меня ненавидят, – шепотом отвечаю я. – Все ненавидят.
Он рассматривает меня, блуждая взглядом, подмечая детали. Я смотрю в ответ, не дрогнув под его пристальным взором. Мне нечего скрывать. Я ни в чем не виновата. Мое единственное преступление состоит в том, что назвала вещи своими именами.
Та девчонка это заслужила.
– Если мы застанем юношей в вашей комнате, вы будете исключены, – заявляет он предельно серьезно. – После отбоя в комнате не должно быть никаких гостей противоположного пола.
Послушать его, так я уже так делала.
– А если я лесбиняка? Тогда никаких проблем? – спрашиваю я в ответ.
Директор плотно поджимает губы, отчего они становятся почти невидны.
– Вы не лесбиняка.
– Не стоит спешить с выводами, – тихо говорю я.
Директор Мэтьюз выпрямляет спину, все так же сердито глядя на меня, и упирает руки в бока.
– Вам будет назначено наказание.
– За что?
– За то, что оскорбили мисс Атертон. Называть других дрянью запрещено школьными правилами, – он обходит стол и садится в свое кресло.