Его дядя дернул плечом и направился к выходу.
– Матвей?
Женька догнал его и развернул к себе, а потом крепко обнял.
Валера снял очки, надел их и шумно выдохнул. Лика встала с кресла и улыбнулась так, как будто они уже оживили всех царевичей и вернулись в РАВ, попутно сняв проклятие с Никиты. И только у Евы на душе скребли кошки, потому что она одна знала правду.
Глава 27. Между правдой и ложью
Матвей Семёнович на пару с Женькой отправились на поиски Никиты. Тактичный Валера предложил оставить эту миссию им, чтобы они могли побыть вдвоем и поговорить по-родственному, Лика неожиданно на это согласилась, а Ева, стоило Жаровым скрыться в дверном проеме, вскочила с кресла и выпалила:
– Шапку-невидимку изобрел Женькин отец, и он сейчас живет у Вия, после того как Матвей Семёнович заманил его в ловушку на Тропу вечности!
Лика медленно опустилась в кресло и застыла, приоткрыв от удивления рот, а Валера снял очки и тихо спросил:
– Ева, а ты там ничего такого не ела?
Ева медленно покачала головой и рассказала друзьям все без утайки.
Спустя полчаса их компания представляла собой удручающее зрелище: Лика сидела, уперев локти в колени и обхватив голову руками, а Валера безостановочно расхаживал по пространству между кресел и, будь здесь ковер, уже непременно протер бы его до дырок.
– А кто об этом знает? – наконец подала голос Лика.
– Только Никита, – несчастным тоном ответила Ева.
– А что он по этому поводу думает?
– Сказал, что здесь он не помощник. Женька ему не друг, и он понятия не имеет, что делать. А еще сказал, что это нормально – вывести Матвея Семёновича, даже если он и предатель, – мол, бывает.
Лика молча кивнула и уставилась в пол.
– Вот что. – Валера остановился и повернулся к девочкам с решительным видом. – Мы ничего не скажем Женьке и попросим Никиту оставить его наверху с Корвином. Пусть что-нибудь придумает.
– То есть ты, как и Никита, считаешь, что это нормально – попытаться убить собственного брата? – округлила глаза Лика.
– Нет, – терпеливо ответил Валера, – но я просто знаю, что это очень больно, когда кто-то из твоих близких относится к тебе… не так, как тебе хотелось бы. Поэтому думаю, что равнодушие отца будет для Женьки болезненнее.
– Но тогда ведь справедливость не восторжествует, – наивно заметила Ева.